Кружным путем - [27]

– Так я и намеревался, но туалет занят. А я…

– Значит, придется подождать, – перебил его стюард.

– Не могу, – прохрипел Пол. – Плохо себя чувствую.

Пассажиры первого класса как один уставились на него. Пол спиной чувствовал их взгляды. В иерархии полета они принадлежали к высшей касте, а он – к неприкасаемым. В прошлой жизни это могло бы его смутить. Но теперь он стал контрабандистом наркотиков и мог вот-вот выблевать свой незаконный груз прямо в проход. Поэтому на остальное ему было наплевать – только бы прорваться в туалет.

Стюард, которого звали Роланд, оглядел его с ног до головы, словно мог таким образом установить, обманывает его Пол или говорит правду. Действительно ли болен или обманным путем старается примазаться к пассажирам высшего сорта.

Пол не стал дожидаться, пока стюард придет к определенному мнению. Решительно двинулся вперед – пусть этот парень сколько угодно строит недовольную мину проигравшего – и закрыл за собой дверь.

Тошнота достигла невыносимой силы.

Он посмотрел на себя в зеркало. Лицо сделалось одутловатым и покрылось испариной.

Пол закрыл глаза.

Представил Джоанну в душной комнате. Сидящую на матраце. Одну. Решил, что она сейчас молится за него, вспоминая веру своего детства, когда каждое воскресенье добросовестно ходила на исповедь и десяти лет от роду каялась в своих девичьих грехах. Он на это надеялся.

«Нет, меня не вырвет, – проговорил Пол, обращаясь скорее не к себе, а к Всевышнему. Правда, они с Господом были не совсем в ладах, но он решил попросить. А кто старое помянет – тому глаз вон. – Не позволь, чтобы меня вырвало».

Теперь он ощущал себя молящимся: человеком, которому в его нужде требовалось малое вмешательство Создателя.

Пол сделал несколько глубоких вдохов. Плеснул на лицо холодной водой и сжал кулаки. Он сознательно не смотрел на унитаз, который словно приглашал освободиться от наркотика.

Это подействовало.

Пол почувствовал, что тошнить стало меньше. Все еще сильно мутило, но теперь он мог попытаться вернуться в свое кресло, сохранив в себе презервативы. Может быть, дело было все-таки в его вере, и пресыщенный Бог решил сжалиться над ним?

В дверь постучали.

– Что там происходит?

Роланд. Его голос снова звучал возмущенно.

– Выхожу, – отозвался Пол.

– Вот и давайте.

Через минуту он открыл дверь и, обойдя пахнущего лавандой стюарда, вернулся в свой салон, где натолкнулся на подозрительный взгляд соседа.

– Все в порядке? – спросил тот.

Пол кивнул и сел на свое место. Спать он не мог, но решил притвориться.

До прохождения таможни оставалось два часа.

* * *

У подножия эскалатора дежурила собака.

Немецкая овчарка в крепкой черной упряжи. Пол не видел того, кто держал поводок, потому что ближе к потолку эскалатор переламывался и это мешало смотреть.

«Может быть, слепой?» – подумал Пол. Попрошайка с белой кружкой и табличкой: «Я слеп. Помогите!»

А если это кто-то другой – из тех, кто в международных аэропортах специально выходит с собаками встречать рейсы из Колумбии?

Пол подумал, не повернуться ли, не побежать ли против движения ленты. Но эскалатор был забит людьми – у него все равно ничего не получилось бы.

Эскалатор двигался, как в замедленной киносъемке. Кинолог открывался малыми частями, словно его рисовал художник в парке Вашингтон-сквер.

Сначала ботинки.

Крепкие черные толстые подошвы. Не обязательная принадлежность слепого. Но почему бы и нет?

Затем ноги.

Затянутые в темно-синюю ткань.

Джинсовка? Или милая сердцу государственных служб полиэстровая ткань? Трудно сказать. Но вот показался ремень с пряжкой – нечто очень солидное, служащее не только для того, чтобы поддерживать брюки. Вещь, которая словно бы говорила сама за себя.

Дальше следовала рубашка.

Пол молился, чтобы она оказалась майкой.

С надписью вроде: «Я люблю Нью-Йорк».

Или: «Мой зятек отвалил во Флориду, а это все, что у меня осталось». Он молился по-настоящему, как тогда, в туалете первого класса.

Рубашка была белой, на пуговицах. И с какой-то бляхой.

Полицейский. Таможенник.

Когда Пол очутился на верху самого медленного на земле эскалатора, он понял, что был и прав и не прав. Человек оказался таможенником, но это была женщина. Ее обесцвеченные волосы были собраны в тугой хвостик: явно, чтобы не лезли во внимательно-стальные глаза.

Но ее пол не имел ровно никакого значения. Важнее всего здесь была собака.

Ищейка – так их, кажется, называют?

Таможенница и собака находились слева от эскалатора. Поэтому Пол постарался как можно теснее прижаться к правому поручню. Собака сидела на задних лапах и черным подрагивающим носом принюхивалась к воздуху.

Пол заволновался. Он слышал, что такие псы способны разнюхать наркотики в газовых баллонах, пластмассовых куклах и даже в полостях в цементе. А как насчет людей? Могут они учуять кокаин сквозь стенки кишок, слой жира, презервативы и кожу?

Кожу, изрядно потеющую. Настолько потеющую, что он того гляди превратится в ходячее кухонное полотенце.

Пол ступил с эскалатора и почувствовал, что таможенница смотрит прямо на него. Он это только ощущал, потому что сам старался не смотреть в ее сторону. Старался выглядеть уставшим, пресыщенным, безразличным – и с таким видом бросать взгляды куда-нибудь подальше от нее.