Крутыми верстами - [39]

Вытянув батальон в походную колонну, Заикин поспешил вперед. От него не отставали ни Рындин, ни замполит Солопов. Торопясь, все трое шли молча. Когда же на взгорке воткнулись в колючие росистые бурьяны, Солопов взмолился:

— Хоть немного пощадил бы. Скоро концы отдам…

Заикин не отозвался, но, оглянувшись на зама, подумал: «Тебе ли доказывать, почему надо спешить?»

Так и шли. Лишь когда со стороны находившегося впереди села, куда давно ушло боевое охранение, донеслось внезапно вспыхнувшее клокотание пулемета, комбат оглянулся.

— Теперь понял, почему надо спешить? — спросил он у Солопова.

— Совсем ясно, — отозвался капитан.

— А не поспешишь — дашь фашисту возможность закрепиться, тогда и прогрызай, — закончил мысль комбат и ускорил шаг.

Нанеся удар с ходу, батальон уничтожил противника в селе, но прошло всего лишь десяток минут, и за лощиной показалась еле заметная цепочка слабо мерцающих фар. Внимательно присмотревшись, Заикин сдержанно проговорил:

— Вот она, мотоколонна. Явно спешит к реке.

Замполит промолчал, а Рындин, всматриваясь в темноту, хрипловато пробасил:

— Во, гад! Точно, его колонна. Хорошо, что успели тут расправиться. Видно, была его боевая застава.

— Зови ротных! — распорядился комбат.

Первым прибыл Супрун. Не ожидая других, Заикин поставил задачу, но, когда тот намеревался бежать, придержал за руку:

— Смотри, Сергей! Будет жарко, но на тебя надеюсь. Седлай большак и помни, что без моей команды огня не открывать.

Как только Супрун убежал, появился командир первой роты младший лейтенант Светличный. Заикин отправил его на правый фланг. Потом позвал Рындина.

— Артдивизиону передай: пусть немедля встает на прямую наводку, а сам выводи третью роту к большаку и держи в кулаке для удара справа или с фронта — потом будет видно. Я бегу к Супруну. Пока самое главное у него.

Запыхавшись, Заикин появился в роте в тот момент, когда Супрун заканчивал ставить задачи командирам взводов. Слушая его, комбат не отрывал глаз от того района, где, по его предположению, в это время должна была находиться колонна противника, но каких-либо признаков нахождения там войск не обнаружил. «Видно, свернули с большака, пойдут по лощине и выйдут к речке где-то ниже».

Комбат уже намеревался сообщить в полк, чтобы там приготовились встретить колонну, но те же огоньки замигали в районе, в котором Заикин не думал их увидеть. «Вот она какая штука! Наверное, сделали привал перед последним броском. Дозаправляются, уточняют задачи», — предположил он.

Противник и не подозревал, какую неоценимую услугу оказал нашим подразделениям, сделав привал.

Супрун оглянулся на комбата, тот подошел к офицерам ближе.

— Для успеха боя самым важным будет железная выдержка. Разведку и охранение пропустить. Пусть идут. За ними будем вести наблюдение. Главное — распотрошить утробу. Оторванная голова сама сгниет.

Получив еще некоторые указания, взводные поспешили к своим подразделениям, а Заикин, наблюдая за противником, увидел, как у речки метнулась полоса света, осветив заросли ивняка.

В тылу послышалось урчание моторов наших артиллеристов. Седлая большак, дивизион занимал позицию. Подтянулся с третьей ротой и капитан Рындин.

Время тянулось бесконечно долго. Казалось, с момента обнаружения колонны противника минула целая вечность, в то время как прошло всего не более получаса. И вот из темноты вырвалось несколько машин. Первая показалась Заикину совсем приземистой. По вою двигателя можно было понять, что подъем она преодолевает с большим трудом, рывками. «Бронетранспортер», — определил комбат. За транспортером следовали несколько грузовиков с пехотой и два орудия. «Боевое охранение». Когда машины проходили мимо, Заикин, лежа в кювете рядом с Супруном, прижал его руку к земле, мол, понял? Ротный заскрипел зубами.

Как только скрылась последняя машина небольшой колонны, снизу послышался густой нарастающий шум многих моторов. Часто замигал карманный фонарь. «Торопится. Требует ускорить движение», — определил комбат. Повернувшись к Супруну, спросил:

— Видал?

— Так точно, — тихо ответил ротный.

Напряжение усиливалось с каждой минутой: подходила голова колонны, и офицеры понимали, что ее нельзя ни пропустить, ни преждевременно накрывать огнем. И то и другое крайне опасно. И хотя Заикин был уверен и в целесообразности своего замысла, и в исполнительности личного состава, он все же переживал. «Как бы кто из новичков не сорвался», — думал он.

Еще минута, другая, и колонна подошла вплотную. Первой шла легковая машина с открытым верхом. С нее и сигналили.

За ней тускло поблескивало множество огоньков замаскированных фар. «Не меньше полка», — прикинул Заикин в уме, измеряя глубину колонны.

Когда мимо проскочила штабная колонна, комбат тронул Супруна за плечо.

— Давай сигнал, — шепнул он, поднимаясь на колени. И как только в небо взмыли две ракеты, на колонну и с фронта, и по всей ее глубине хлынул огненный ливень. На земле среди ночи творился кромешный ад: били пулеметы, трещали автоматы, слышались душераздирающие вопли. И взрывы, непрерывные взрывы гранат.

Заикин увидел, как легковая машина, а за ней и несколько других грузовиков рванулись вперед, но тут же услышал, как впереди застрочили автоматы и взорвалось несколько гранат.