Крутыми верстами - [38]

— Брось! Не трави душу своим табачищем! — На том и смолк — одолела боль. Но перед глазами продолжал мельтешить куривший цигарку солдат. Весь в поту, с потеками грязи на лице, тот не переставал что-то мотать вздрагивавшими руками. Федор услышал, как он, выплюнув догоревшую цигарку, глухо пробасил:

— Что теперь делать, коли гусеницей его вон как…

Федор не знал, о ком идет речь, как не знал он и того, что только сейчас его вторая рота удачно завершила контратаку и отбросила вражескую пехоту на исходный рубеж… Что и на других участках враг не имел успеха…

* * *

На плацдарме установилась мертвая тишина.

— Так где Заикин? Что с ним? — спросил Дремов начальника штаба.

— Вот он, легок на помине, — увидев приближавшегося комбата, ответил Великий.

— Давай его сюда, в окоп. — И, обращаясь к комбату, добавил: — Доставай карту, Заикин!

Дремов положил свою карту рядом.

— Задержались мы с этой вражеской контратакой, а теперь надо торопиться. Ты уже знаешь, что полк имеет задачу к утру перевалить через возвышенность. Задача, как сам понимаешь, не из простых, и, чтобы ее выполнить, тебе придется совершить особый маневр. Пойдешь ты не по прямой дороге, которую противник наверняка перекрыл, а в обход лесного массива так, чтобы забраться побыстрее и поглубже в тыл, а как выйдешь к деревне Савранке, так и закрепишься там, пока мы главными силами будем прорываться с фронта. Надо полагать, что твое появление в Савранке заставит противника поспешить с отходом, чтобы не остаться в «мешке». Да смотри, не напорись сам на засады. Сигналом для начала твоего выступления будет первый огневой налет нашей артиллерии перед фронтом главных сил. Если задача ясна, задерживать не буду. Отправляйся, в твоем распоряжении часа полтора.

— Все ясно, — ответил Заикин и поспешил к своему наблюдательному пункту. «Ох и мало времени!», — подумал он, перебирая в уме, что еще надо успеть сделать. Но тут со стороны противника в небо взвилось несколько осветительных ракет. Вслед за ними полоснула длинная пулеметная очередь.

Заикин бросился вперед. В один миг оказался в глубокой лощине, вдоль которой то в одиночку, то небольшими группами, словно муравьи, передвигались солдаты — одни от переднего края к речке, другие обратно. Позвякивали котелки, фляги, кое у кого бряцало оружие. Одни несли термосы, другие, обливаясь потом, согнувшись под тяжестью, несли к переднему краю обитые железным обручем ящики с патронами, гранатами, запалами. И хотя не рвались снаряды, а пули визжали лишь изредка и высоко, в движениях людей чувствовалась заметная настороженность. Многие из них передвигались молча. Скупые, как бы случайно оброненные слова слышались лишь изредка.

Преодолевая канаву с тухлой грязью на дне, Заикин уловил донесшееся из темноты шуршание травы и приглушенный говор.

— Кто там? — спросил он.

— Это мы, санитары.

Выбравшись наверх, Заикин узнал санитара второй роты. Тот бинтовал какому-то солдату раненую ногу. Рядом стоял на коленях другой пожилой солдат. Что-то подсказывал.

Раненый лежал на разостланной плащ-палатке. Запрокинув голову, жадно захватывал полуоткрытым ртом сырой воздух. Посветив фонариком, комбат увидел на ноздреватом, иссеченном оспой лице ржавые с проседью усы, сразу узнал: «Федор! Ершов!» Захотелось хотя бы чем-то помочь солдату, но чем? Приблизившись, Заикин присмотрелся, подержал его за руку, но Федор не открывал глаз. В какой-то миг его беспомощное тело с забинтованными ногами еще больше выпрямилось. Послышался тяжелый вздох.

— Вот те и Батя! Отбегался, значит, отвоевался, — прогудел санитар, как бы угадав мысли комбата.

Поднимаясь, Заикин разобрал еле слышные слова:

— А ты, комбат, смотри! Поберегись…

Заикин почувствовал ком в горле. Оглянувшись, он поторопил санитаров:

— Так вы, хлопцы, давайте Батю быстрее к врачам.

* * *

Скоро полк перешел в наступление. Противник, застигнутый врасплох, начал поспешно откатываться на запад. Однако проходившие среди холмов дороги и все сколько-нибудь доступные для наступления направления он перехватил мелкими пехотными подразделениями, усиленными отдельными орудиями, а кое-где и танками.

Продвигаясь за разведкой и боевым охранением, Заикин думал о том, как избежать потерь, как сохранить боеспособность подразделений. Он был уверен, что ночные атаки должны быть особенно тщательно продуманы и подготовлены. Ведь даже один, а тем более несколько пулеметчиков, посаженные в засаду, могут ночью, подпустив движущуюся колонну вплотную, нанести ей большие потери и затем безнаказанно отступить. «Командир в ответе не только за выполнение боевой задачи, — думал он, — но и за сохранение жизни каждому бойцу. Об этом он не имеет права забывать. Следовательно, разведка должна быть особенно тщательной не только перед фронтом, но и на флангах…» Едва перевалив за гребень гряды, Заикин приказал свернуть батальон в ротные колонны и ускорить движение, но тут же услышал роптание начальника штаба, считавшего, что на свертывание да развертывание батальона тратится неоправданно много времени.

— Тебе, братец, как начальнику штаба, было бы очень полезно хотя бы изредка заглядывать в боевой устав. Его пишут, надо полагать, люди разумные и с учетом опыта всей нашей армии. В нем-то и сказано об этом самом свертывании да развертывании.