Крутые версты от Суры - [5]

Дорога тянется вдоль берега Суры по поемным лугам мимо березовых и липовых рощ, мимо больших и малых озер, полных карасей и щук. Все бы хорошо, какие-нибудь 8-10 километров для нашей босоногой орды ничего не составляет. Но вот есть одна беда - переправа через Суру. На перевозе работает хорошо известный нам глухонемой старик. Надо платить ему 10 копеек, а их-то у нас как раз нет. Перевоз теперь принадлежит недавно организованному колхозу "Сура", перевозчик, несмотря на свою немоту, знает, кто член колхоза, а кто - нет. Мне, как единоличнику, пощады нет. По пути в Ядрин обычно откупаемся яйцами, но теперь яиц нет, и наше настроение по мере приближения к перевозу падает. Иногда находим рыбачий ботник , а если вода не холодная - переплываем вплавь, но это опасно: есть водовороты, попадешь туда - и пойдешь ко дну. Рыбаки тоже стали предусмотрительнее - запирают ботники на замок.

Переправившись всеми правдами и неправдами на свою сторону, веселеем, устремляемся в густой орешник. Там находим орехи - или на деревьях, или на земле в листьях. поднимаемся на высокую, метров 300-400, крутую, а порою прямо отвесную гору. которая тянется аж от самого Васильсурска вдоль Суры. И вот уже видно наше село, дорогое нашему сердцу Чебаково. Уплетаем за обе щеки такой вкусный домашний хлеб со спелыми яблоками, счастливые и умиротворенные, забыв о всех своих горестях и неудачах. Счастливая пора у человека - детство!

По решению семьи я второй год подряд пошел в шестой класс. Так же поступили все мои товарищи из Чебаково, человек десять. Школа наша в Большом Чурашево, чувашской деревушке на противоположной от Ядрина стороне. Осенью, до снегов, еще терпимо. Навьюченные котомками, мы шагаем довольно бодро, но зимой, в метели, по бездорожью - прям беда. Грузим мешки на большие салазки и тащим по сугробам, запрягшись в лямки, как в той "Тройке", знаменитой картины Серова. После снегопадов дороги нет, все замело снегом, санки застревают в снегу, вытаскиваем через силу, немного протащим и снова погружаемся в сугроб. К довершению всего много оврагов, причем глубоких и крутых. В воскресенье выходим из дома утром и приходим в Чурашево уже в темноте, усталые до последней степени.

Воспитание жены 

Рядом с семьей, в которой я квартирую, живут Усовы. Три брата - стройные рослые богатыри. Младший, Иван, учится в нашем 7-м классе, лет 17. Старший, Федор, - женат. Жена – под стать мужу, высокая чернобровая красавица, детей пока нет. Примерно раз в месяц происходит такая сцена. После ужина, Федор, а он в благодушном настроении, совершенно трезвый, подмигивает братьям: дескать, сматывайтесь куда-нибудь, надо жену поучить. К этому случаю даже специальная поговорка есть: "Если у жены не посчитать волосы, там заведутся черти" Алеша с Иваном приходят к нам, весело сообщают о предстоящем событии. Федор раздевает жену догола и начинает методически, спокойно и деловито избивать. Просто так, для порядка, безо всякой вины с её стороны.

Наутро опять все спокойно, все довольны друг другом, никто не жалуется. Наоборот, мне кажется, жена Федора даже гордится собой, мужем, своей судьбой. Когда с синяками на лице приходит к колодцу и рассказывает соседкам о вчерашнем происшествии.

Наш хозяин, Василий, человек другого склада. Тихий, неприметный, небольшого роста мужичок, всегда молчит, часто чему-то про себя улыбается. Жена его, маленькая, миловидная брюнетка, с красивым изгибом губ, в меру полная, вся состоит из выпуклостей и полушарий. Обычно она шпыняет и погоняет мужа, как только хочет, ругает его на чем свет стоит. Иногда в шутку и поколачивает. Он в ней души не чает, все сносит терпеливо, только виновато улыбается и молчит.

Но вот однажды они вернулись поздно вечером из гостей. Василий наш изрядно пьян, но держится твердо на ногах. Войдя в избу, он вынул из кармана пустую бутылку и ударил об стол. Продолжая бессмысленно улыбаться, схватил жену за волосы, намотал их на левую руку, повалил ее на пол и стал наносить удары правой рукой по лицу, голове, спине. Мать его стоит тут же, но не вмешивается. Молчит и спокойно наблюдает. Мы кинулись врассыпную к двери, я прополз на четвереньках под кутником [4] , выбрались на улицу и побежали к соседям. Вернулись только поздно ночью. Наутро наша Соек (София) осматривает себя в зеркало - синяки на лице, порядочную плешь на голове, вырванные волосы. Ругает Василия, но чувствуется, что злости у нее к нему нет. Просто ворчит для порядка, по привычке. Тот, как обычно, улыбается, ни капли раскаяния в нем не видно.

Что это за люди? Да люди ли они? Я уже читаю и серьезные романы, благо тут школьная библиотека богатая, дореволюционная, но нигде не читал о таких людях. Там все происходит возвышенно, благородно, герои влюбляются, страдают, ценою неимоверных усилий, подвигов добиваются расположения своих возлюбленных. А тут?

4 широкая лавка в избе

Пасха в клозете 

Школа наша представляет собой двухэтажное деревянное здание, стоит на площади против церкви. До революции это была учительская семинария. Странно, откуда могло появиться в этакой глуши, да еще в царское время, такое культурное учреждение? Оказывается, это связано с именем знаменитого русского ученого Магницкого, автора многих учебников по математике, по которым тогда училась вся Россия. Школа построена по его инициативе и, кажется, даже на его средства.