Крутой поворот - [7]

Это решение было единственным, о котором она никогда не жалела. Сара любила свою профессию. Любила работать с детьми. Каждый раз, входя в новый класс и видя, как тридцать пар глаз выжидающе смотрят на нее, она понимала, что правильно выбрала профессию. Вначале, как большинство молодых учителей, она была идеалисткой, предполагая, что любой ребенок проникнется к ней любовью, если сильно постараться. Как ни грустно, но с тех пор она успела усвоить, что это попросту невозможно. Некоторые дети, по каким-то своим причинам, замыкались в себе, не слыша то, что говорила Сара, как бы упорно ни пыталась до них достучаться. И это было самой неприятной частью ее работы, единственной, из-за которой она не спала по ночам. Но попыток не оставляла.

Сара вытерла пот со лба, радуясь, что воздух постепенно становится прохладнее. Солнце опустилось ниже над горизонтом, а по земле протянулись длинные тени.

Когда она проходила мимо пожарного депо, двое пожарных, сидевших у ворот на садовых стульях, кивнули ей.

Сара улыбнулась. Пожары в этом городе случались крайне редко. Она видела этих людей каждый день, на одном и том же месте, вот уже в течение четырех месяцев.

Нью-Берн…

С тех пор как она приехала сюда, ее жизнь отличалась странной простотой. И хотя временами ей не хватало энергетики большого города, нужно признать, что размеренное существование имеет свои преимущества.

Летом Сара часто бродила по антикварным магазинчикам или просто любовалась яхтами, стоявшими на якоре за «Шератоном». Даже сейчас, когда занятия снова начались, она никуда не спешила. Работала, гуляла, иногда заходила к родителям, но большинство вечеров проводила одна. Слушала классическую музыку и переписывала планы уроков, которые привезла из Балтимора. И это ее вполне устраивало.

Поскольку в школе она была новенькой, ее планы все еще требовали небольшой доработки. Она обнаружила, что в основных предметах многие ученики продвинулись не так далеко, как ожидалось. Пришлось немного скорректировать планы и включить больше дополнительной работы. Впрочем, она ничему не удивлялась: каждая школа работала по-своему. Но к концу года учеников необходимо подтянуть. Один мальчик особенно ее беспокоил.

Джона Райан.

Славный малыш, застенчивый и скромный. Именно такого очень легко просмотреть. В первый день занятий он сидел в последнем ряду и вежливо отвечал на вопросы. Но работа в Балтиморе приучила ее не выпускать подобных детей из виду. Иногда их застенчивость ничего не означала. Иногда означала, что они что-то пытаются скрыть. Попросив класс сдать первые задания, она мысленно велела себе тщательно проверить его работу. Волновалась она, как выяснилось, не зря.

Детям было задано написать несколько строк о том, как они провели лето, – верный способ выяснить уровень грамотности в классе. В большинстве работ оказался обычный набор фраз, пестревших ошибками и незавершенными мыслями, изложенными плохим почерком. Но Джона выделялся из всех хотя бы потому, что не сделал то, о чем она просила. Написал свое имя в верхнем правом углу, но вместо сочинения нарисовал себя стоявшим в маленькой лодке с удочкой в руке. Когда она спросила, почему он не выполнил задание, Джона объяснил, что миссис Хейс всегда позволяла ему рисовать, потому что «он не слишком хорошо пишет».

В голове у Сары немедленно завыли тревожные сирены. Она улыбнулась и наклонилась к нему ближе.

– Можешь показать?

Джона нерешительно кивнул.

Пока остальные перешли к другому заданию, Сара наблюдала за честными стараниями Джоны. И быстро поняла, что это бессмысленно: Джона не умеет писать. Чуть позже она обнаружила, что он едва читает, да и в арифметике смыслит не многим лучше. Если бы ей предложили угадать, в каком он классе, она подумала бы, что Джона еще ходит в детский сад.

Первой ее мыслью было, что у мальчика нечто вроде дислексии. Но проведя с ним неделю, она уверилась, что это не так. Он не путал буквы и слова, понимал все, что ему говорили. Как только она показывала, как нужно делать правильно, он быстро все перенимал. Очевидно, его проблема крылась в том, что он ни разу не делал домашние задания, так как учителя этого не требовали.

Сара стала расспрашивать коллег и узнала о матери Джоны. Хотя она и сочувствовала мальчику, все же понимала, что нельзя позволять Джоне бездельничать, как это делали прежние, добросердечные учителя. Такое отношение только вредит мальчику. Но в то же время она не могла уделять ему необходимое внимание, поскольку в классе было еще двадцать девять учеников. Поэтому Сара и решила встретиться с отцом Джоны, рассказать обо всем в надежде, что они смогут найти выход из создавшегося положения.

Она слышала о Майлзе Райане.

Не слишком много, но знала, что люди по большей части любили и уважали его, и, главное, он трогательно заботился о сыне. И это было прекрасно. Проработав в школе совсем недолго, она, однако, не раз видела родителей, абсолютно равнодушных к собственным детям, считавших их скорее бременем, чем благословением. Встречались также родители, уверенные в том, что их ребенок – само совершенство. И с теми, и с другими было невозможно разговаривать. Но люди говорили, что Майлз Райан не таков.