Крутая волна - [72]

Дыбенко, только что вернувшийся со съезда Советов Северной области, вел переговоры с левыми эсерами о совместном выступлении. Представители левых эсеров виляли, предлагали договориться и с меньшевиками. Неожиданно их поддержал председатель Гельсингфорского Совета Шейнман… Дыбенко поручил Шумову созвать общее собрание Совета, судовых и полковых комитетов.

А заседать было некогда. Назначенные к походу в Петроград миноносцы еще не готовы, не закончили ремонт, и неизвестно, закончат ли к намеченному сроку. Да и никто не знал, когда придет этот срок. Судя по всему, о дне и часе выступления знал только Дыбенко, но и он уклонялся от прямого ответа на вопросы даже членов Центробалта.

Шумов усматривал в этой уклончивости недоверие и обижался. Он не разделял и симпатии Дыбенко к новому командующему флотом адмиралу Развозову. Павел считал Развозова талантливым флотоводцем и на этом основании прощал ему многое. Впрочем, и адмирал пока что беспрекословно выполнял распоряжения Центробалта.

С «Республики» пришла целая делегация. Она настаивала на немедленном установлении в Гельсингфорсе и на флоте Советской власти.

— Все равно мы другой власти не признаем, так чего же тянуть? Давай устанавливай! — подступал к Дыбенко матрос с вылезшим из‑под бескозырки лихо завинченным черным чубом.

— Сам‑то ты представляешь, что такое Советская власть? — спросил его Дыбенко.

— А как же, я Ленина читал.

— Вот и растолкуй команде, как это товарищ Ленин объясняет.

— Какой из меня оратор? Тут кого похитрее да поречистее надо, — сбавил тон матрос. — У меня и слов таких не найдется.

— А ты о словах и о том, как их похитрее составить, меньше всего думай. Слова сами придут, главное, чтобы тут было. — Дыбенко приложил ладонь к сердцу. — Нам нечего красивые сказки рассказывать. Наша правда простая, и говорить о ней надо просто, но так, чтобы тйоя вера перешла к другому. А если другого не можешь убедить, значит, и сам не веришь.

— А может, нам первым все‑таки начать? Установим мы тут Советскую власть, за нами, глядишь, и другие начнут.

— Не торопись. Дай срок, и мы установим Советскую власть не только в Гельсингфорсе, но и во всей России.

— Да когда же он придет, этот срок? — опять настырно спросил матрос.

— Потерпите, осталось совсем недолго.

О сроке выступления Петр догадался только после того, как в ночь на двадцать второе октября пришла телеграмма с «Авроры»: «Приказано выйти в море на пробу и после пробы следовать в Гельсингфорс. Как быть?»

Крейсер «Аврора» ремонтировался в Петрограде и после пробы машин должен был присоединиться к своей бригаде, находящейся в Гельсингфорсе.

— Что ответить «Авроре»? — спросил Петр.

— Пусть проведут пробу двадцать пятого.

— Значит?.. — Петр вопросительно посмотрел на председателя Центробалта.

— Вот именно, — подтвердил Дыбенко. — А то ты не догадывался? Открытие съезда Советов — момент роковой.

— Я не цыганка, чтобы гадать, — вскипел Шумов. — Мог бы и сказать.

— Ладно, не кипятись, — Павел положил руку на плечо Шумову. — Значит, не мог. Займись‑ка лучше миноносцами, времени совсем мало. И еще раз объясни всем порядок погрузки в эшелоны, чтобы никакой толкотни не было. Надо назначить коменданта не только на вокзале в Гельсингфорсе, но и на всех станциях до Петрограда. Однако в первую очередь займись миноносцами. Их ремонт надо закончить к сроку. К какому — ты теперь знаешь. И не обижайся, браток, не от тебя я этот срок утаивал. — Дыбенко улыбнулся Петру так открыто и доверчиво, что у того сразу прошла вся обида.

В эту ночь Петру так и не удалось поспать. Впрочем, бодрствовал не только он. На минонос-. цах тоже не спали — ремонтом занимались не только машинисты, а все, включая боцманов и сигнальщиков.

Гордей притирал левый клапан, когда в машинное отделение спустился Петр. Он еще с трапа увидел племянника и позвал:

— Иди‑ка сюда, разговор есть.

Гордей вытер ветошью руки, подошел к дяде.

— Давай и ты помогай, кузнечил ведь когда- то, — предложил Гордей.

— Рад бы помочь, да некогда. — Петр быстрым взглядом окинул машинное отделение. — Где Заикин?

— Не знаю, наверное, у себя в котельном.

— Передай, чтобы срочно собрал всех членов судового комитета. Позови также старшего механика и старших машинистов.

Собрались минут через десять все, за исключением механика — он пошел выписывать запасные части, да где‑то замешкался.

— А может, тоже сбежал? — спросил Петр, намекая на Поликарпова.

— Этот не из таких, — заступился за механика Заикин. — Загулять может, а сбежать — вряд ли.

— Пошлите кого‑нибудь разыскивать, надо заканчивать ремонт, через полтора — два дня миноносец должен быть на ходу. Приказ о выходе может поступить с часу на час.

— А все же когда? — спросил Демин.

Все выжидательно умолкли — срок выхода интересовал не одного Демина.

— Не знаю. Но как только получим приказ, сразу же известим. И уж на этот раз без Советской власти в Гельсингфорс не вернемся. Понятно? — Петр окинул собравшихся таким лукавым взглядом, что ни у кого не осталось сомнений в том, что о сроке он знает.

— Чего не понять? Только бы скорее уж, — сказал Клямин и ткнул себя в грудь. — У всех тут накипело, надо скорее начинать, а то как бы не перегорело.