Крутая волна - [69]

— Вижу дым, справа по носу, тридцать!

Все повернулись в ту сторону, но никто ничего не видел.

— Поблазнилось! — успокоительно заметил Клямин.

Но мичман Сумин, поднявшийся на сигнальный мостик, подтвердил:

— Точно, дым!

Вскоре его увидели и стоявшие на палубе. А с дальномерного поста уже докладывали:

— Крейсер, идет на сближение с нами.

Колчанов командовал:

— Прицел восемь… Бронебойными… Плюс два… Орудия зарядить!

На мачте «Победителя» затрепетали сигнальные флаги: «(Полный ход», «Артиллерийская атака». Миноносцы, развернувшись и увеличив ход, строем клина устремились навстречу крейсеру.

Гордей, удерживая перекрестие нитей на пер — вой трубе крейсера, плавно вращал рукоятки. Открывать огонь было рано, дистанция еще слишком велика. «Интересно, какого калибра орудия на крейсере?» В прицел уже видны были похожие на растопыренные пальцы стволы его пушек. Вот. они вспыхнули, выплюнули облачка дыма, и вскоре прямо по курсу эсминца встали черные султаны разрывов. «Недолет. Наверное, стреляет на предельной дистанции», — отметил про себя Гордей.

Ожидая команды, он весь напрягся, снова заныла ключица.

Разрывы подползали все ближе и ближе, а команды все не было, и Гордей уже с раздражением подумал о Колчанове: «Какого дьявола он медлит?» И хотя Шумов понимал, что открывать огонь сейчас бессмысленно: снаряды до крейсера все равно не долетят, раздражение не проходило.

Неожиданно корабль вздрогнул, его резко бросило в сторону — снаряд разорвался у самого борта. Эсминец круто повернул вправо, и Гордей лихорадочно завращал рукоятки прицела, отыскивая крейсер. Вот снова поймал его в перекрестие нитей и с удивлением заметил, что султаны разрывов стали отползать назад. Значит, дистанция увеличивается? Откуда же тогда взялся этот снаряд, встряхнувший корабль?

Оторвавшись от прицела, он оглянулся и увидел, что миноносцы отходят к Кассарскому плесу, а грохот орудий доносится откуда‑то слева. Он не знал, что из‑за острова по миноносцам открыл огонь немецкий линейный корабль.

А вскоре Гордей поймал в прицел силуэт немецкого миноносца, потом увидел второй, третий… Их оказалось семнадцать. Вот они разделились на две группы.

— Окружают, сволочи! — крикнул Клямин. — А ну, ребята, держись!

Он же потом и закричал ликующе:

— Гли — кось, братцы, на камни лезут!

Четыре немецких миноносца и верно выбросились на камни. Но остальные тринадцать стремительно приближались. Теперь Гордей видел уже не только надстройки и башни, но и серые фигурки людей, снующих по палубе немецкого миноносца, который он держал в прицеле.

— Залп!

Грохнуло орудие. Гордея резко бросило назад и оглушило — не успел открыть рот. Плотнее прижав лоб к резиновому ободку прицела, Гордей увидел, как перед самым носом неприятельского миноносца встал высокий фонтан воды. Едва Гордей успел повернуть рукоятку, как ухнул второй выстрел. Под самым мостиком миноносца плеснуло пламя.

Мостик вражеского миноносца дымился, кто‑то прыгнул с него прямо за борт. Второй снаряд угодил в трубу, и она рухнула, разбросав по палубе огромный сноп искр. Миноносец круто развернулся и стал уходить.

В это время с мостика донесся тревожный голос матроса Демина:

— «Гром» подбит!

2

Если Шумов бой видел только в перекрестии нитей прицелов, то Демин, стоявший на сигналь_: ном мостике, наблюдал всю картину сражения. Он видел, как в самом начале боя выбросились на камни четыре вражеские миноносца, как потом были повреждены и вышли из боя еще два, и тоже ликовал. Но оставшиеся миноносцы подходили все ближе и ближе, а из‑за острова палил из своих 305–миллиметровых пушек немецкий дредноут. Снаряды ложились близко, вздымая огромные столбы воды, поднимавшиеся выше мачт. Сверху они были похожи на разбросанные по огромному полю снопы.

Когда снаряд разорвался у самого борта, Демина чуть не сбросило с мостика, он едва успел ухватиться за ограждение. Потом еще несколько снарядов разорвалось довольно близко, но теперь Демин крепко привязался поясным ремнем к поручню.

Он не видел, как снаряд попал в «Гром», но узнал об этом первый: сигнальщик с «Грома» просемафорил: «Имею повреждение. Пробит борт, испорчена машина. Хода не имею».

Демин видел, что «Гром» — лежит в дрейфе, но отбивается от наседавших на него трех вражеских миноносцев. «Забияка» и «Победитель» перенесли огонь именно на эти три миноносца и начали прикрывать «Гром» дымзавесой. Тем временем «Храбрый», продолжая отстреливаться, подошел к «Грому» лагом, и с борта канонерской лодки подали на миноносец концы для буксировки.

«Храбрый» потянул «Гром» к плесу. Но они не прошли и двух кабельтовых, как концы оборвались, и «Гром» опять лег в дрейф, отстреливаясь от немецких миноносцев. А их устремилось на подбитый корабль уже не три, а девять, они явно хотели отрезать «Гром» от наших кораблей. Кажется, немецкие миноносцы благополучно миновали поставленную «Забнякой» и «Победителем» огневую завесу и теперь сами хотят отсечь огнем канлодку от «Грома».

Но «Храбрый» все — Таки успел подойти к «Грому». С палубы эсминца на канлодку начали прыгать матросы. Вот уже и последние перемахнули через фальшборт, остался только один. Ему что‑то кричали с «Храброго», но он только отмахивался. «Что он, спятил?» — подумал Демин и с ужасом увидел, что канлодка отошла от эсминца.