Крутая волна - [60]

Наверное, музыка и помешала ему уснуть сразу. А потом навалились впечатления этого бурного дня. За день Шумов побывал почти на всех кораблях, пришедших из Ревеля, и впечатления остались неважные. На крейсерах «Олег», «Богатырь», «Рюрик», на миноносцах и подводных лодках команды находятся под сильным влиянием правых эсеров и Союза офицеров армии и флота. Перевод кораблей в Гельсингфорс не вызван никакими военными сображениями. Боевых операций на море как будто не намечается; не заметно, чтобы и немцы активизировались. Значит, Верде- ревский что‑то замышляет. Но что? Разбавить ревельцами революционно настроенный состав Гельсингфоргской базы? Безусловно. Но только ли это? Для чего тогда под Выборг пришла пятая Кавказская казачья дивизия? Кажется, туда же перебрасываются донские казаки. Возможно, все это делается, чтобы подавить революционное движение в Финляндии. А может быть, учитывая близость Петрограда, задушить революцию вообще?

Шумова разбудила доносившаяся в иллюминатор перебранка вахтенного у трапа и матроса с линейного корабля «Республика».

— Сказал же, что не велено пущать! — сердито говорил вахтенный. — рПриходи после подъема.

— Вот дурья твоя голова, срочно же! — тоже сердился матрос.

— Спят все. И вахтенный начальник спит.

— Разбуди!

— Не велено…

Петр встал, натянул брюки и вышел на палубу.

— В чем дело? — спросил он у вахтенного.

— Да вот, лезут кому попадя.

— В чем дело? — повторил Шумов вопрос, обращая его на этот раз к матросу с «Республики».

Прежде чем ответить, матрос шепотом спросил у вахтенного:

— Кто это?

— Шумов, член Центробалта.

— Ага, этот годится, — уже громче сказал матрос и обратился к Петру: — Я до вас, товарищ. Есть важные новости.

— Пропусти, — сказал Петр вахтенному.

Поднявшись на палубу, матрос торопливо заговорил:

— Наши радисты слышали, будто в Петрограде против Временного правительства выступили пулеметчики и кронштадтцы. А мы тут дрыхнем?

— Погоди, не горячись, — успокоил матроса Шумов. — Надо еще проверить, насколько верны эти сведения.

— Да что проверять? Вон и на «Петропавловске» то же самое слышали.

Петр пошел в рубку и позвонил на «Петропавловск». Верно, там перехватили сообщение о выступлении кронштадтцев и даже послали радиограмму в исполком Петроградского Совета с просьбой информировать об обстановке и причинах выступления пулеметчиков и кронштадтцев.

Шумов пошел будить председателя Центробалта Дыбенко.

С Павлом Ефимовичем Дыбенко Петр познакомился уже здесь, в Гельсингфорсе, но слышал о нем и раньше. Этот матрос в прошлом черни — говский крестьянин, потом грузчик в Рижском порту. Там, в Риге, он и сошелся, с рабочими- большевикамй, получил первую революционную» закалку. А придя во флот, стал страстным большевистским агитатором. С первого же знакомства он покорил Петра неколебимой убежденностью во взглядах, решительностью, умением даже самые сложные понятия объяснить с доступной каждому простотой. Может быть, именно поэтому Дыбенко был в матросской среде весьма популярен, его хорошо знали не только в Гельсингфорсе, но и в Кронштадте, Ревеле и других базах. И когда в конце апреля 1917 года по инициативе большевиков был создан высший революционно — демократический орган флота — Центральный комитет Балтийского флота, Дыбенко единодушно был избран его председателем.

От крейсера «Россия» в Центробалт избрали Петра Шумова. И вот тецерь, работая вместе, Дыбенко и Шумов подружились.

Павел спал почему‑то одетым, снял только ботинки. В каюте было душно, на чистом высоком лбу Дыбенко выступили крупные капли пота, вьющиеся полосы разметались по подушке, под усами, в ярких губах, застыла улыбка. Эта улыбка сделала его и без того приятное лицо еще более привлекательным, и Петр невольно залюбовался. «Красивый, черт! — по — хорошему позавидовал Петр. — Вот от такого жена, пожалуй, не ушла бы…»

Воспоминание об Акульке было сейчас неуместным, и Петр поторопился разбудить Павла. Тот проснулся быстро, сел на койке и, тряхнув курчавой головой, спросил:

— Проспал?

— Нет, рано еще. Да вот с «Республики» сообщают, что в Петрограде началось…

Шумов коротко передал все, что ему рассказал матрос.

— Боюсь, что это провокация, — озабоченно сказал Дыбенко. — Цека партии и Ленин призывали к мирной демонстрации, и преждевременное выступление может дать повод к разгулу контрреволюции… Вот что, Петр, иди на «Республику» и уточни сведения. А я пока свяжусь с Антоновым- Овсеенко.

Через четверть часа Шумов был уже на линкоре «Республика». Встретил его Ховрин — тоже член Центробалта, избранный от команды линкора. Он подтвердил, что сведения из Петрограда точные.

— Я дал телеграмму Кронштадтскому Совету, запросил, нужна ли помощь. Но ответа пока нет.

— Может, «Петропавловску» ответили? — спросил Петр. — Узнай‑ка.

Ховрин послал прибывшего с Шумовым матроса на сигнальный мостик. Вскоре матрос вернулся и доложил:

— «Петропавловску» тоже не ответили. А у нас в радиорубке сидит офицер с «Кречета».

— Какой еще офицер?

— Не знаю, но без его- разрешения ни одну радиограмму не отправляют.

Шумов и Ховрин поднялись в радиорубку и там действительно увидели штаб — офицера с «Кречета».