Крутая тусовка - [25]

— Вы идете на бал-маскарад? — с любопытством спросила Лиз, оглядев ее.

Эрика оглядела свой наряд, словно увидев его впервые, и ответила как ни в чем не бывало:

— Ну да, именно так: бал-маскарад.

— И по какому же поводу? — улыбнулась Лиз, явно обрадовавшись тому, что попала в точку.

— Вечеринка звезд! — воскликнула Эрика с наигранной беззаботностью.

— И вы нарядились… Памелой Андерсон?

— Точно! Ну как, похоже?

— Да, но вот только та знаменита своей огромной грудью, а вы свою недостаточно набили!

— Вы правы, я хотела это сделать сразу же по прибытии на место. Иначе на меня все обращали бы внимание…

— Вот как? Счастливо повеселиться!

Эрика почти оттолкнула Лиз, стараясь скрыться, и в такси села, вся помертвев от стыда. К тому же, нет сомнения, Лиз должна была увидеть совсем маленькие трусики, когда она садилась в машину!

И поэтому решила сразу же по прибытии в штаб-квартиру «Премиума» осушить разом пару фужеров шампанского «Дом Периньон». В тот вечер голова у Эрики пошла кругом.

Кристоф Миллер, любимый телеведущий домохозяек

На белом деревянном столике ждал коктейль: белый ром, взбитые бананы и клубничный сок. Совсем рядом, на шезлонге с плотным матрасом из неочищенного хлопка, лежало покрытое веснушками розовое тело. Устремив взгляд в голубое безоблачное небо, Кристоф Миллер широко улыбался своей судьбе. Вот он удобно лежит здесь, на пляже Парадайз Айланд на Багамах, его обслуживают, как принца, и он является одним из королей телевидения. Действительно, Миллер мог поздравить себя с тем, какую большую аудиторию он собрал в этом сезоне. Этим жарким утром, слушая, как издали доносились радостные крики детей от двух его предыдущих браков, он чувствовал полное удовлетворение жизнью.

Слово «удовлетворение» было еще не самым выразительным. Телеведущий совсем недавно подписал выгодный контракт с самым крупным каналом Европы: он будет ежедневно вести игру и передачу в прайм-тайм. От одних только этих слов «прайм-тайм» (лучшее время) у него появлялись волнующие вибрации в области промежности. У него было все: популярность, деньги, власть. Зато на личном фронте дела были не столь блестящими. Последняя его подружка — манекенщица, показывающая купальники, — полгода тому назад ушла от него. Но что значил секс по сравнению с выбросами адреналина во время прямого эфира? Изгибы — пусть даже идеальные — женского тела не могли соперничать с изгибами зрительской трибуны. Короче говоря, даже когда Эмма захлопнула дверь перед ним со словами: «Ступай играться со своими цифрами рейтинга популярности, придурок несчастный!», это не смогло испортить ему настроения. Хотя, когда она забрала свои вещи накануне Рождества, он все-таки несколько растерялся.

Эта мысль вызвала у него улыбку: растерянность на Новый год — это логично, не так ли? Эта мысль вызвала у него даже легкий смешок.

Он осторожно взял свой холодный стакан и губами нащупал соломинку. Закрыл глаза, чтобы лучше насладиться несколькими глотками алкогольного напитка, потом снова поставил свой коктейль «Тутти-фрутти». Затем огляделся вокруг, облегченно вздохнул и оторвал свое мускулистое тело от шезлонга. Поправил плавки, не забыв при этом взглянуть на свою артиллерию, и побежал к сыновьям в пенистые воды Карибского моря.

* * *

По мнению Миллера, люди делились на два сорта: придурки, которые с нетерпением ждали начала его телепередачи, и придурки, которые становились недовольными, стоило только им увидеть его лицо.

Но он знал: люди из второй категории были еще глупее, чем люди из первой. Все-таки он развлекал публику, никому не причинял зла, и поэтому не было никаких причин для того, чтобы его не любить. Он особенно недолюбливал за это некоторых журналисток. Эти писаки ничего не понимали в его ремесле, им следовало бы сделать пробы перед камерой, прежде чем писать, что он был поверхностным телеведущим, вредным и глупым. Да, да, газеты посмели сказать такое о нем!

В прошлом году Кристоф Миллер представил реалити-шоу, которое заставило публику хохотать и бредить. Каким было название? «Я хочу мою звезду!» Замысел состоял в том, чтобы запереть в одном помещении какую-нибудь знаменитость с пятью ее фанами. Побеждал тот, кому удавалось лучше всего очаровать своего идола, а знаменитость должна была выбрать своего лучшего поклонника после двухнедельного пребывания взаперти. Для ведения этой низкопробной программы Миллер перемежал красивые слова шутками, взял в качестве помощницы некую девицу, не слишком говорливую, но прекрасно сложенную. За этой ведущей он приударял в течение всей программы, так и не добившись своего, поскольку на нее уже успел положить глаз его продюсер Эрве Ролле. Однако, когда пресса начала распускать слухи об этой связи, он не стал отрицать, даже напротив. В этой коварной игре он в конце концов получил от этой девицы пару пощечин. А затем, словно все было специально подстроено, в тот же вечер он получил еще удар от своей давней знакомой.

Целых два дня Миллер не осмеливался снять макияж из опасения, что его мог увидеть какой-нибудь слишком любопытный журналист. Эта сцена обсуждалась во всех редакциях, хотя, разумеется, никто не осмелился это опубликовать. Никто, таким образом, не унизил телезвезду. Над ним потешались, его критиковали, над ним подшучивали. Но неудачи на любовном фронте обсуждались только среди недолюбливавших его журналистов.