Крушение - [5]
Сталин, внимательно выслушав, сказал:
— С московского направления ничего снимать нельзя. Немцы наверняка повторят свое наступление на Москву летом. — И обратился к начальнику генштаба: — Давайте считать, товарищ Шапошников, операцию под Харьковом внутренним делом самого направления.
На этом совещание Ставки закончилось.
Первыми из кабинета Сталина в приемную вышли Шапошников и Жуков. Обращаясь к Жукову, Шапошников сказал:
— Вы напрасно, батенька мой, спорили. Вопросы упреждающего удара наших войск на юге, по существу, были Верховным уже решены. Эту операцию… вымолили — трижды обращались в Ставку.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
После зимних тревог и потрясений, ураганом пронесшихся по окопам и траншеям Восточного фронта, после смены игривых настроений в ожидании падения Москвы, настроений, омраченных лютыми морозами и контрударами воскресших русских армий, приведших чуть ли не к развалу всего немецкого фронта, унялась наконец лихорадка в ставке Гитлера и можно было дать себе отдых. И как ни был краток этот отдых, генерал–полковник Франц Гальдер, которому фюрер позволил несколько дней побыть в Берлине, сразу же начал собираться в дорогу. Отдал гладить парадный мундир, расшитый золотом, потом зашел в кабинет, чтобы по случаю своего отъезда сделать кое–какие распоряжения.
Продолжительно затрещал телефон. Гальдер взял трубку и услышал голос связистки, которая сказала, что звонил командующий господин генерал Паулюс, хотел поговорить по какому–то срочному делу.
— Ох уж эти командующие! Они меня одолели, — небрежно сказал Гальдер. — По всякому поводу беспокоят. Вот и Паулюс — шага не может ступить самостоятельно.
— Я знаю господина Паулюса, — погордилась связистка. — Послушание его — достойный пример для немецкого солдата.
Генерал–полковник промычал что–то про себя, опустил трубку, затем почесал хрящеватый нос. «Что надо от меня этому Паулюсу? — подумал Гальдер. — Может, русские перешли в наступление… И Паулюс просит отвода войск?»
Всю зиму, вплоть до мартовской оттепели, начальнику генштаба сухопутных войск Гальдеру назойливо докучали этими жалобами. Порой жалобы переходили в настойчивые требования, кончались даже скандалами.
Как–то, в начале русского зимнего наступления, Гальдер вел очень неприятный разговор по телефону, который слово в слово держится в его памяти. Звонил главнокомандующий группой «Север» генерал–фельдмаршал Лееб. Трагическим голосом он начал умолять, нет, требовать, чтобы был дан приказ об отводе частей из населенного пункта, который вот–вот зажмут в кольцо русские.
Гальдер: — Но Гитлер хочет во что бы то ни стало этот пункт удержать.
Лееб: — Вы знаете, Гальдер, что таким путем можно потерять и корпус?
Гальдер: — Да!
Лееб: — А вы знаете, что таким путем можно потерять и армию?
Гальдер: — Да!
Лееб: — А вы знаете, что таким путем можно и войну проиграть?
Гальдер: — Да! Но ведь вы, господин фельдмаршал, знаете, как обстоят дела. Все, что мы изучали, теперь ничего не значит…
Этот разговор, записанный службой подслушивания, попал к Гитлеру. Вначале фюрер не вспылил, выжидал удобного момента для расправы. И этот момент наступил. Когда положение на северном участке стало критическим и русские окружили там значительные силы, командующий этой группой вновь заикнулся было об отходе. Гитлер ответил, что Лееб должен выстоять там, где стоит. Лееб сказал, что не сможет, и был вызван в ставку. Разгневанный Гитлер набросился на него с кулаками, обвинил во враждебности к национал–социализму, изобличил фактами, взятыми из донесений постоянно следившей за ним тайной полиции.
Лееб был снят. Это последний из командующих группами армий, которые начинали восточный поход.
— Последний… — мрачно проговорил Гальдер и, прежде чем уйти из кабинета, почему–то рассеянно оглядел стол, углы стен, будто что–то забыл и никак не мог вспомнить. «Кто же следующий? Кто?» — терзался Гальдер.
Почти машинально позвонил на телефонную станцию:
— Всем, кто спросит меня, скажите, что Гальдер живет и здравствует, лишь отбыл в отпуск.
— Яволь1! — раздалось в ответ.
На другой день, уже в Берлине, у Гальдера было двойственное чувство. Расхаживал ли он по залам своего особняка, спускался ли вниз, в прохладный винный погребок, где от одного запаха можно было запьянеть, выходил ли на прогулку с фрау в парк Тиргартен, — все было прежним, давно знакомым и вместе с тем непривычным, нарушенным. Картины и статуэтки в залах, семейные фотографии, личный портрет во всю стену кабинета, наконец, даже этот винный запах погребка как бы вернули его к прежнему образу жизни. Ощущение было такое, словно никогда не уходил отсюда. Но вот в городе многое удивило, показалось до смешного глупым и чуждым. Там и сям дома корчились в развалинах — уже ощутимы были бомбовые удары английских самолетов. Однако по аллеям парка Тиргартен, как и раньше, утром и вечером гарцевали на конях женщины из влиятельных семей.
«113 тысяч обмороженных немецких солдат, — неожиданно, подумав о лютой русской зиме, прошептал Гальдер и помрачнел: — А тут гарцуют пышно разодетые амазонки».
Он улыбнулся, хотел было рассеять мрачное настроение, но странно — такая уж, видно, участь военного! — Даже в минуты, когда фронт и хлопоты штабные остались где–то позади, Гальдер поймал себя на мысли, что живет войною и не перестает думать о войне. Вот он вернулся с прогулки, зашел в свой кабинет, сел в кресло, начал перебирать газеты, и настроение у него совсем упало. Газетные листы были усеяны черными крестами некрологов. Стоило закрыть глаза, как эти некрологи плеснулись кровавым огнем и смешались с надмогильными крестами на русских полях. И среди этих некрологов померещился ему, встал перед глазами черный расплывчатый крест генерал–фельдмаршала Рейхенау.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть в Северной Италии область Эмилия. В годы второй мировой войны она была объята пламенем партизанской борьбы, и эту область назвали Красной. Партизан одного из отрядов приютил у себя в доме старый итальянский крестьянин — папаша Альчиде Черви. Все семь его сыновей стали партизанами. Среди итальянских партизан был русский, бежавший из вражеского плена, — Анатолий Тарасов. Много героических подвигов совершили партизаны этого отряда. В трудный час испытаний, когда фашисты окружили дом и подожгли его, семь сыновей папаши Черви вместе со своими боевыми товарищами сражались до последнего патрона. Историю этого подвига, ставшего легендой, читатель найдет в книге Василия Соколова «Привала не будет».
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.