Крушение Римской империи - [26]

Как наше нынешнее положение отличается от былых времен? Те, кто ранее не присоединился к Багаудам, вынуждены сделать это сейчас. Беспредельные страдания бедняков побуждают их стремиться стать Багаудами, но им мешает их слабость. Они как пленники под игом врага, выносящие пытки по необходимости, а не по своему выбору; сердца их рвутся к свободе, а они переживают ужасы рабства. Так обстоят дела среди почти всех низших классов.

Давным-давно, казалось, прошла целая вечность, был золотой век ранней Империи, когда, как верил Аммиан «знатные и бедняки в едином порыве и согласии стремились отдать жизнь за свою страну, чтобы обрести спокойную и мирную жизнь на небесах». Эти времена, конечно, прошли, а за ними последовало фундаментальное саморазрушающее отсутствие какого-либо единого духа нации. «Мужчины сражаются не так, как это делалось в старину, — приводит Маколей древнюю римскую пословицу в своей поэме Гораций. Но такой же серьезной в эти времена поздней Империи была неудача в сборе налогов, крайне необходимых для поддержания боевого духа армии.

Конфликт между властями и народными массами был одной из главных причин крушения Империи. Маркс использовал эту ситуацию для иллюстрации своего мнения о том, что классы вообще не имеют общих интересов, а их борьба друг против друга является бесконечной. Но Маркс также заявил, что особой причиной падения Римской империи была опора ее социального строя на рабство, что привело к феодальной системе, взорвавшей имперскую структуру изнутри. Быть может, точнее следовало бы сказать, что одной из главных причин развала Империи было то, что «свободное» население, которое обязано было обеспечивать благосостояние государства, настолько жестоко грабили взиманием чрезмерных налогов, что оно больше не смогло платить и, в результате, вообще потеряло свободу, а пустая оболочка государства, оставшегося в изоляции, не смогла противостоять вторжениям извне.

Вот таким было ужасное разобщение между государством и огромной массой его подданных, и, естественно, между богатыми и бедными.

Глава 4 БОГАЧИ ПРОТИВ ГОСУДАРСТВА

В предыдущей главе обсуждались трагические обстоятельства, приведшие правительство Рима к прямому конфликту с доведенным до нищеты большинством своих подданных. Такой же бесславный итог ожидает государство, когда его правительство находится в конфронтации с высшим классом. Именно эта ситуация самым очевидным образом возникла в Древнем Риме — несмотря на все привилегии, которыми обладал этот класс — и стала еще одним видом разлада, предопределившим окончательный развал.

На закате Римской империи высший слой общества в основном состоял из лиц, носивших титул сенаторов. Еще при первых императорах сенат, этот совещательный орган, мнение которого определяло важнейшие государственные решения, превратился в подчиненный и мало что значивший институт.

Во времена распада Империи произошли большие изменения, и в том, что касалось сенаторов, это были изменения к лучшему. Хота сам сенат, как государственный орган, так и продолжал мало что значить, его отдельные члены получили значительно большую власть, чем когда-либо ранее.

Те из них, кто обычно заседали в здании сената в Риме, имели мало общих дел с императором, который, как правило, находился в Медиолане (Милан), а позднее в Равенне. Последствия его отсутствия были в чем-то неблагоприятны для роли сената, а в чем-то положительны. Доктрина «где Цезарь — там и Рим» и тот факт, что в Риме обычно не было императора, казалось, мог свести сенат до малозначительной роли городского совета. И именно так зачастую выглядело его положение. С другой стороны, перемещение императора и его двора в другие города обеспечивало сенаторам («призванным отцам») куда большую степень независимости. Более того, Константин, чей переход к христианству вынудил его дать отступного языческой аристократии, увеличил число важных постов, доступных сенаторам.

Правда, он отлучил их от армии, их не допускали туда очень много лет, но ежегодная пара консулов, должность которых тогда еще много значила, была поднята по своей престижности на максимальную высоту по сравнению с временами ранней Империи: эти места теперь полностью резервировались за наиболее видными приближенными императора, его близкими друзьями, которых он называл своими компаньонами. У них не было больших забот в период пребывания на посту консула. Как заметил Гиббон, консул времен поздней Империи «мог без помех созерцать свои собственные достоинства». Но за время консульства все члены семьи консула и его потомки навсегда попадали в число аристократов, а также, как правило, обогащались.

Так что, хотя собственно Рим больше не являлся центром событий, ведущие граждане города добились такой степени личного влияния, которой они не обладали предыдущие четыреста лет. Классовое самосознание было чрезвычайно высоким. Сим-мах, сам видный аристократ, замечал, что «голубая кровь кричит о себе и всегда признает своих». В то же время аристократическая структура не была полностью замкнута у своего основания. Поэт Осоний, например, пробился в привилегированные слои общества и, проявляя гнетущее подобострастие к людям высокого происхождения, преуспел в выгодном устройстве всех своих родственников.