Крушение осетрового рая Азовского и Черного моря - [3]

С учетом биологических особенностей эти рыбы весьма восприимчивы к нарушениям их жизненного цикла и чрезвычайно чувствительны к изменению экосистемы вод.

Начиная со второй половины XX века, при интенсивном развитии сельского хозяйства в Черное и Азовское море попадает громадное количество биогенных элементов, приносимых множеством рек вместе с удобрениями с сельскохозяйственных полей после весенних паводков. Наше мелководное, быстро прогревающее Азовское море, получая мощную минеральную подкормку, расцветает, словно сады весной. При обилии биогенных эелементов, сопровождающемся штилем и повышением температуры воды, происходит всплеск активного цветения фитопланктона, а также диатомовых и сине-зеных водорослей. Отмершие водоросли идут ко дну, где разлагаются и гниют.

А вот как описывает в очерке “Приазовье” К. Г. Паустовский (1924 г.). “Азовское море цветет в начале августа, как цветут реки и пруды. Микроскопическая ряска плавает на поверхности обширными островами, иногда в несколько миль длиною. Пароходы режут по ней пенные дороги, а береговые жители перестают купаться: вода в море во время “цвета” будто бы ядовитая. Древние римляне, увидев это цветущее море, дали ему название Меотийского болота”.

Да. В Азовском море это неприятное явление — цветение моря — отмечалось и в давние времена, в силу того, что оно очень мелководное и, соответственно, быстро прогревается. Но такой частой и массовой гибели рыбы, в основном бычков, в больших масштабах замечено не было. В наше время вспышки цветения, с последующим замором рыб, происходят практически ежегодно.

Значительную часть тяжелых металлов и ядовитых веществ поступает в море вследствие производственной деятельности гигантов — заводов Мариуполя — “Азовстали” и имени Ильича.

В результате загрязнения и заиления возникает дефицит кислорода, происходит ухудшение кормовой базы рыб, сопровождающееся повышенной естественной смертностью. Свою долю в загрязнение моря вносят городские сточные воды, из-за весьма частых аварий в канализационной системе, а также многочисленные частные пансионаты, как грибы, появляющиеся вдоль берегов моря и вообще не имеющие централизованной канализации. Неочищенные стоки тухнут, отравляя живые организмы.

Волна за волной на кормовую базу рыб, в том числе и ценнейшей “красной рыбы” в Азовском и Черном море в XX веке накатывались злоключения. Одним из них было внедрение нежелательного вселенца, безбилетного пассажира из атлантических вод Северной Америки в начале 80-годов прошлого века вместе с балластными водами танкеров. Это желетелая медуза гребневик — мнемиопсис, который питается зоопланктоном, являющимся кормом для мелких пелагических рыб, как анчоус, тюлька, песчанка, сельдь и так далее. Соответственно, лишились пищи наши крупные промысловые рыбы, в том числе и осетровые (белуга и севрюга), в ассортименте питания которых вышеуказанные рыбы занимает значительную долю. И это оказало огромное влияние на состояние морских сообществ в наших морях и нанесло громадный вред рыбному хозяйству. Лишь неожиданное появление другого иммигранта, его дальнего родственника, гребневика Берое, пожирающего мнемиопсиса, в значительной степени очистило наши моря от зловредного желетелого чудовища.

В Азовское море проник на днищах кораблей из Тихого океана и другая гостья — рапана, хищная и нежелательная красавица. Излюбленной пищей этого брюхоногого моллюска являются мидии и устрицы, которые также входят в пищевой рацион осетровых рыб. К тому же мидии — естественные «санитары моря», поскольку очищают воду от ила и бактерий, пропуская её через своё тело. Жалко, что в Черном море нет морских звезд, поедающих рапану. Они бы навели порядок. Но для них нет в наших морях благоприятных условий.

Очередную негативную лепту на состояние ихтиофауны Азовского моря в начале 1950-х внес и активно развивающийся траловый рыбный промысел при лове бычков, с использованием донных тралов, который нанес непоправимый ущерб донному сообществу. Вышеуказанные тралящие орудия перепахивали грунт вместе с донной фауной, оказывая огромное физическое воздействие на биотоп. При таком способе лова уничтожаются многочисленные гидробионты, в том числе и моллюски — фильтраторы, являющиеся основой питания для осетровых. Поднимается ил, муть и резко уменьшается прозрачность воды. Подводный грунт превращается в перепаханное поле, в безжизненную пустыню. В результате исчезали традиционные места кормления рыб.

Количество донных организмов, служащих кормом для рыб, по материалам АзНИИРХ, за период с 50-х годов сократились на 70 %, что повлекло за собой значительное снижение численности крупных придонных рыб, в том числе и осетровых, — в десятки раз.

Для спасения осетровых рыб в те времена предпринимались беспрецедентные меры. На крупных металлургических предприятиях были введены мощные комплексы биологической очистки выпущенных вод, что оказало благоприятное воздействие на экологию вод.

И самое главное — к концу 70-х и в 80-годах на Азовском море семь рыбоводных заводов ежегодно выпускали около 33–35 млн. экземпляров мальков осетровых, средней навеской 2.5 грамма. И это, в сочетании с мерами по ограничению промыслового изъятия, позволило в какой-то степени изменить ситуацию в лучшую сторону. В целом интенсификация искусственного воспроизводства оказало положительное влияние на запас этих ценных рыб в Азовском море. К концу 80-х годов уже был отмечен рост численности и биомассы осетровых рыб. Стадо осетровых увеличилось до 17 миллионов особей. Выход рыб заводского происхождения составил: осетра — более 80 %, севрюги — 90 %, а белуга практически вся была искусственного происхождения. Существовавший их незначительный промысел (около 1 тыс. тонн в год) не оказывал на популяцию значительного негативного воздействия. Многие жители Крыма помнят еще те времена, когда они покупали на рынках, и весьма недорого, осетровые тушки, а в праздники — черную икру. В 80-е годы ХХ века экспорт черной икры обеспечивал львиную долю валютных поступлений в госбюджет СССР: нефть тогда резко упала в цене. Но впереди красную рыбу ждали самые суровые испытания.