Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2 - [3]

Однако нередко члены мелкобуржуазных партий все же скатывались к контрреволюции. Даже члены Центрального левоэсеровского организационного бюро, выступившего с советской платформой, не всегда последовательно проводили ее в жизнь. Если некоторые из них продолжали эволюционировать в сторону сближения с большевиками (например, Я. М. Фишман, вступивший в Коммунистическую партию), то другие (к примеру, тот же И. 3. Штейнберг) впоследствии скатились в болото контрреволюции.

Героическими усилиями народа удалось изменить ход войны с Польшей и Врангелем в пользу Страны Советов. Тогда империалисты Антанты, обеспокоенные успехами Красной Армии, согласились на перемирие между Польшей и Советской Россией. Лидеры буржуазно-помещичьей Польши в ходе войны убедились в невозможности осуществить свои захватнические цели. 12 октября в Риге между Советской Россией и Советской Украиной, с одной стороны, и Польшей, с другой, был подписан договор о перемирии и прелиминарных условиях мира. 23 октября ВЦИК ратифицировал этот договор. Теперь можно было все силы бросить против Врангеля. 28 октября 1920 г. Южный фронт под командованием М. В. Фрунзе перешел в решительное наступление, которое к 16 ноября завершилось полным разгромом Врангеля и освобождением Крыма. Это была уже окончательная победа в гражданской войне, полный и решительный разгром белогвардейщины и иностранной интервенции.

2. Методы борьбы с контрреволюцией на заключительном этапе войны

Как только положение на фронтах гражданской войны улучшилось, Советское правительство и ВЧК вновь рассмотрели вопрос о методах борьбы с контрреволюцией.

В январе 1920 г. Ф. Э. Дзержинский внес в ЦК РКП (б) предложение о том, чтобы от имени ВЧК дать местным органам Чрезвычайной комиссии директиву о прекращении с 1 февраля применения высшей меры наказания (расстрела) и о передаче дел, по которым могло бы грозить такое наказание, в революционный трибунал. 13 января 1920 г. Политбюро ЦК РКП (б) постановило принять это предложение «с тем, чтобы приостановка расстрела была тем же приказом распространена и на ВЧК». Была избрана комиссия «для разработки формального приказа и подтверждения этого приказа от имени правительства в целом».

В изданном ВЧК приказе указывалось, что разгром Юденича, Колчака и Деникина, занятие Ростова, Новочеркасска и Красноярска создают новые условия борьбы с контрреволюцией и в корне подрывают надежды отдельных групп контрреволюционеров свергнуть Советскую власть путем заговоров, мятежей и террористической деятельности. Теперь можно было отказаться от применения к врагам Советской власти высшей меры наказания — расстрела, «отложить в сторону оружие террора». Исходя из этих соображений, ВЧК постановила немедленно прекратить применение расстрела по решениям ее органов и войти в Совет Народных Комиссаров с предложением об отмене высшей меры наказания и по приговорам революционных трибуналов. Вместе с тем ВЧК предупреждала, что возобновление прямых нападений Антанты на нашу страну «неизбежно может выдвинуть возвращение к методам террора». ВЧК предложила всем чрезвычайным комиссиям обратить усиленное внимание на борьбу со спекуляцией и должностными преступлениями, содействовать налаживанию хозяйственной жизни, устранять препятствия, создаваемые саботажем и недисциплинированностью.

17 января 1920 г. постановлением ВЦИК и СНК применение высшей меры наказания (расстрела) было отменено как по решениям ВЧК и ее местных органов, так и по приговорам революционных трибуналов (за исключением военных трибуналов). Это постановление утвердила первая сессия ВЦИК VII созыва. В докладе на ней В. И. Ленин говорил:

«Террор был нам навязан терроризмом Антанты, когда всемирно-могущественные державы обрушились на нас своими полчищами, не останавливаясь ни перед чем. Мы не могли бы продержаться и двух дней, если бы на эти попытки офицеров и белогвардейцев не ответили беспощадным образом, и это означало террор, но это было навязано нам террористическими приемами Антанты. И как только мы одержали решительную победу, еще до окончания войны, тотчас же после взятия Ростова, мы отказались от применения смертной казни… И я думаю, надеюсь и уверен, что ВЦИК единогласно подтвердит это мероприятие Совнаркома и разрешит его таким образом, чтобы применение смертной казни в России стало невозможным. Само собой понятно, что всякая попытка Антанты возобновить приемы войны заставит нас возобновить прежний террор…».

На IV конференции губернских чрезвычайных комиссий (3–6 февраля 1920 г.) Ф. Э. Дзержинский поставил вопрос о перестройке работы ЧК и призвал «изыскать такие методы, при помощи которых нам не нужно было бы производить массовых обысков, не пользоваться террором, однако все время вести наблюдение и пресекать корни козней и злонамерений врагов». Выступивший на конференции В. И. Ленин обратил внимание чекистов на то, что «…первый острый момент борьбы с контрреволюцией, с белогвардейской вооруженной силой как скрытой, так и явной, этот первый острый период, по-видимому, проходит. Но более чем вероятно, что попытки тех или иных контрреволюционных движений и восстаний будут повторяться…». Владимир Ильич призвал чекистов сохранять полную боевую готовность к отражению врага. «Сохраняя эту боевую готовность, — говорил он, — не ослабляя аппарата для подавления сопротивления эксплуататоров, мы должны учитывать новый переход от войны к миру, понемногу изменяя тактику, изменяя характер репрессий». В изданном 18 марта 1920 г. новом Положении «О революционных трибуналах» последние признавались единственными органами, имеющими право вынесения приговоров (даже в местностях, объявленных на военном положении). В примечании к статье 1 «Положения» было допущено лишь одно изъятие из этого правила: «В целях борьбы с нарушителями трудовой дисциплины, охранения революционного порядка и борьбы с паразитическими элементами населения, в случае, если дознанием не установлено достаточных данных для направления дел о них в порядке уголовного преследования, за Всероссийской Чрезвычайной комиссией и губернскими чрезвычайными комиссиями с утверждения Всероссийской Чрезвычайной комиссии сохраняется право заключения таких лиц в лагерь принудительных работ на срок не свыше 5 лет».