Крупным планом, 2004-2006 - [4]

Мы долго колесили по Минску. Накрапывал мелкий дождик, торопились прохожие под зонтиками, в куртках и дождевиках. Мы почти не видели их лиц, но я знал, что все они моя родня, потому что — минчане.

Я рассказывал:

— Вот памятник Якубу Коласу и его героям. Вот улица, где жила моя первая девушка — Таня Цимерова. Там — Ботанический сад, где мы с нею целовались… потом я дарил ей свои книги. Её дочка вышла замуж за иностранца и уехала на Кубу, а вскоре перебралась в Америку. Однажды я позвонил Тане, но женский голос ответил, что Таня с мужем переехали на постоянное жительство в Штаты, к дочери. А книги, которые я ей дарил, оставила, так что я могу их забрать.

Миша решил показать дом, где якобы живет мама Президента Беларуси. И повёз нас по проспекту Победителей, который ещё совсем недавно назывался проспектом Машерова. Я спросил, что Миша думает по поводу гибели Петра Мироновича: несчастный случай или заранее спланированное убийство? Он сказал — случай. У него был старик-водитель, к тому же не совсем здоровый, — ни реакции уже, ни интуиции. И сам Машеров любил езду «с ветерком». И ГАИшное сопровождение оторвалось настолько, что между ним и Машеровым смог вклиниться грузовик. В общем, куча обстоятельств, а в результате — смерть.

— Хороший был мужик, — сказал Миша. — Его у нас уважали.

— Его и в России уважали, — сказал я. — Хотя бы за то, что он, единственный из высшей партийной власти страны, звание Героя Советского Союза получил не в мирное время, как Брежнев, Хрущёв и прочие, а во время войны. Когда командовал партизанской бригадой.

— Он был военным? — спросила Ольга.

— Нет, учителем. Окончил Витебский педагогический институт.

— Па, напиши книгу об учителях-воинах, — сказала Ольга. — У тебя есть книга о воинах-детях, а ещё надо про воинов-учителей.

— Хорошая мысль, — сказал я. — Про поляка Януша Корчака, хотя тот и не участвовал в реальных сражениях. Про Машерова, про Василя Быкова, который тоже был учителем и воевал. А сколько еще можно отыскать учителей! Вот и возьмись, дочка, за это дело.

— Надо подумать, — сказала она. И обратилась к мужу: — Напишем?

— Да, завтра же.

— А про воинов-бухгалтеров вы не хотите написать? — спросила Галина. — Мой отец был бухгалтером, пропал без вести под Ленинградом. Я тоже благодаря перестройке из инженера-технолога по производству твёрдого ракетного топлива превратилась в бухгалтера…

— И это мысль, — кивнул я. — Пиши, мы поможем.

— Нет, вы пишите, а я буду редактором.

В разговорах Миша забыл о том, что собирался нам показать, к тому же все мы скоро поняли, что он слегка заблудился, и мне пришлось помогать ему в поисках необходимой нам дороги.

И вот, наконец, въезжаем на мой «Железный остров». Преодолеваем железнодорожный переезд с путями, сто метров по переулку — и мы у дома, в котором наша семья живет с военных лет. Миша загоняет машину во двор. Поднимаемся на крыльцо, и я уже обнимаю Валечку, по-прежнему красивую и стройную, несмотря на её полсотни лет, и маму — беленькую, худенькую, в светлом легком платье и розовом переднике.

— Сынок дома, — радуется она. И переводит взгляд на свою внучку Олечку и её мужа. Здороваемся, отвечаем на обычные в таких случаях вопросы — как доехали, как поживаем, надолго ли в Минск.

Пока бабушка любовалась молодыми, спросил у Вали про мамино самочувствие.

— Все нормально, к торжеству готовится. Только переживает, что вы слишком потратитесь на дорогу. Просила, чтобы никаких подарков, у неё всё есть.

— Конечно, есть, — сказал я, вспомнив, что привёз две пары изготовленных фотохудожниками портретов. Одна пара — маме и Валечке, другая — старшей сестре Алле. На одном портрете — вся наша семья, где мне пятнадцать лет. На другом — папа и мама, когда они только поженились. — С тех пор, как люди придумали деньги, вопрос с подарками решается легко, — добавил я.

— И деньги у неё есть.

— Мы не ей, мы тебе немного…

Разобрались и в том, где будем ночевать. Мы с Галиной здесь, а молодые поедут к Ольгиной тетке Алле.

После завтрака решили продолжить знакомство с городом, но уже пешком. Перед выходом из дома я усадил маму на диван, взял её руку и стал слушать пульс.

— Разве ты врач? — спросила она.

Я вспомнил, что мама в моём детстве нацеливала меня стать врачом, а папа — авиаконструктором.

— Нет, мама, я спортивный педагог. Мне работа сердца известна почти как врачу. Поздравляю тебя! Твой пульс — шестьдесят шесть ударов в минуту. Ясный, наполненный, ритмичный. Твой жизненный ресурс вполне надёжен, так что живи и радуйся.

— Ай, сынок, чему тут радоваться? — подняла она глаза. — Для меня радость не мой ресурс, а то, что дети мои здоровые.

— Для детей и живи. Интересно же — видеть, как на твоих глазах вырастают они, потом внуки, за ними правнуки. Я, твой самый старший, поздно внучкой тебя одарил. А так и праправнуки уже скакали бы вокруг…

Город молодым понравился. Несмотря на дождь, долго гуляли по центру. Побывали в Троицком предместье — восстановленной части старого Минска. Посетили «Остров слёз» — памятник белорусским парням, отдавшим свою жизнь на афганской войне. Зашли в два кафе — чисто, уютно, без лишней суеты и, что самое привлекательное, недорого. Так что Саша и Оля даже задали вопрос: «А не открыть ли нам в Минске небольшое кафе?»