Крупнейшие танковые сражения Второй мировой войны - [26]
Командир разведывательного батальона 43-й танковой дивизии 19-го мехкорпуса B. C. Архипов более подробно описывал эти события: «…связь была самым слабым нашим звеном. И не только связь между двумя группами мехкорпусов, наносивших удар с юга (8 и 15 мк), но и связь высших штабов с этими группировками — штаба ЮЗФ… и штаба 5-й армии. Слабая, с длительными перерывами радиосвязь была причиной опоздания информации, направляемой с линии фронта в высшие штабы. Поэтому и решения, которые принимались в штабах и в свою очередь передавались на фронт, часто не соответствовали изменившейся боевой обстановке. К примеру, вечером 26 июня, когда, смяв правый фланг 11-й немецкой танковой дивизии и разгромив один из ее танковых полков, наша дивизия вышла к Дубно, никто из нас не знал, что с юга, нанеся огромные потери другим соединениям 48-го германского моторизованного корпуса, успешно продвигается к нам навстречу 8-й мехкорпус КА генерала Д. И. Рябышева… подобная ситуация повторилась и на следующий день, когда все три корпуса — 36-й стрелковый, 8-й и 19-й механизированные — опять наступали на дубненском направлении. Опять мы и наши соседи, стрелки 36-го корпуса, вышли на подступы к Дубно, но не знали, что в город уже ворвалась 34-я танковая дивизия полковника И. В. Васильева из 8-го мехкорпуса. Таким образом, 26 и 27 июня советские танковые клинья дважды и очень глубоко — до 30 км — врезались в оба фланга немецкого 48-го моторизованного корпуса. Однако отсутствие связи между этими клиньями и взаимная неосведомленность не позволили довести дело до логического конца — до окружения 48-го механизированного корпуса между Бродами и Дубно»[28].
27 июня Кирпонос получил от своего заместителя генерала Иванова донесение: «Моральное состояние пехоты 27-го и 36-го корпусов очень низкое. Патронов и снарядов крайне ограничено. Много случаев оставления артиллерии и боевых машин на дорогах и на поле боя. Мною созданы заградительные отряды, но их стремятся обойти полями. Проверяя организованную мной из задержанных разрозненных частей оборону в Ровно, последнюю не обнаружил. Разошлась. Задержать возможное продвижение на Ровно и Острог нечем». А вечером генерал Фекленко сообщал: «Нет ясности в вопросах обеспечения горючим, боеприпасами, совершенно отсутствует кухня. Личный состав питается только сухим пайком, матчасть заправляется несвоевременно, отсутствуют запасные части»[29]. Из-за того, что тылы не успели отмобилизоваться, раненых перевязывали нередко портянками, их не на чем было эвакуировать в тыл.
Несмотря на все эти трудности, сражение разгоралось с новой силой. Войска в упорных боях в районе Дубно, под Луцком и Ровно до 30 июня сковывали 6-ю армию и 1-ю танковую группу противника. Немецкие войска вынуждены были маневрировать в поисках слабых мест. 11-я танковая дивизия, прикрывшись частью сил от удара 19-го мехкорпуса, повернула на юго-восток и овладела Острогом. Но ее все-таки остановила группа войск, созданная по инициативе командующего 16-й армией генерала М. Ф. Лукина. В основном это были части армии, не успевшие погрузиться в эшелоны для отправки под Смоленск, а также 213-я дивизия полковника В. М. Осьминского из 19-го мехкорпуса, пехота которой, не имея транспорта, отстала от танков.
30 июня 1941 года, согласно полученногму приказу от командования Юго-Западного фронта, корпуса со всей группировкой советских войск стали отходить из Западной Украины на рубежи укрепленных районов старой государственной границы 1939 года.
Контрудар южной группировки
Сформированный в июле 1940 года 8-й механизированный корпус (командир корпуса генерал-лейтенант Д. И. Рябышев, комиссар — бригадный комиссар Н. К. Попель) был включен в состав 26-й армии и располагался в городах Дрогобыч, Тернополь, Стрый, Львов. В состав корпуса входили 12, 34-я танковые и 7-я моторизованная дивизии, а также 6-й мотоциклетный полк и корпусной артполк.
В состав 12-й танковой дивизии входило 2 батальона тяжелых (около 60 танков KB), 4 батальона средних танков (100 танков Т-34), 2 батальона легких танков (БТ-7; БТ-7М), а также боевые машины других типов (в 24-м танковом полку один батальон был укомплектован огнеметными танками ХТ-26). Действия танков поддерживали дивизионные мотострелковый и гаубичные полки.
В состав 34-й танковой дивизии к началу войны входило 47 тяжелых танков Т-35, 10 KB, 2 батальона легких танков (Т-26, БТ), мотострелковый и гаубичный полки.
7-я моторизованная дивизия имела в своем составе не более 100 танков БТ.
По другим данным, также упоминавшимся в отчетах ЦАМО, в составе корпуса всего имелось 71 KB, 49 Т-35, 100 Т-34, 277 БТ, 344 Т-26 и 17 Т-27. Несмотря на расхождения в отчетах о численности материальной части корпуса, следует отметить, что подавляющее большинство советских танков по своим техническим характеристикам (ТТХ) значительно превосходило соответствующие им германские образцы бронетанкового вооружения. К слабым сторонам 8 мк следует отнести недостаточную оснащенность автотранспортом (63 % к штату), его качественное состояние, а также отсутствие опыта и навыков эксплуатации танков новых типов у личного состава корпуса. Тактическая грамотность различных уровней командного и начальствующего состава Красной Армии была гораздо ниже, чем у офицеров танковых войск вермахта. Все это снижало степень боеготовности и не могло не отразиться отрицательно на ходе предстоящих действий.
