Круиз - [5]
– Слушай, пойди с ним. Туда. – Она мотнула головой. – А то сейчас несчастье будет.
– А где его родители?
– Не знаю. Капустин пожал плечами, сказал мальчику:
– Ну пошли, – и взял его за руку.
– А ты… сможешь?… – Она не договорила.
Капустин поглядел на нее и грустно усмехнулся.
Когда они вышли, Капустин платком стал вытирать мальчику руки. Было ясно, что он делает это впервые в жизни.
– Ну ты что? Догадался! – сердито сказала Светлана Николаевна. – Грязным платком – ребенка.
– Он чистый. Сам стирал.
– Представляю себе. – Светлана Николаевна достала из сумки белоснежный платок, присела перед мальчиком. – Давай.
Мальчик спрятал руку за спину.
– Ну, что я с тобой, драться буду? – ласково сказала Светлана Николаевна. – Ты же сильнее меня.
Она поймала его руку, хотела вытереть, но мальчик ее вырвал.
Тут из зала вышла молодая женщина с бутылкой лимонада и бутербродами, завернутыми в салфетку.
– Коля, ну куда ты делся?! – сказала она сердито мальчику. – Вечно ты… Говорила тебе, не подходи к иностранцам.
Она взяла Колю за руку и, не обратив на Капустиных ни малейшего внимания, пошла с ним к двери.
В дверях Коля обернулся и состроил Светлане Николаевне рожицу.
Капустины посмотрели друг на друга. Оба чувствовали себя смущенно.
В Брашове, после экскурсии на тракторный завод, Светлана Николаевна зашла в шляпный магазин примерить шляпку. Когда она смотрелась в зеркало, увидела сквозь витрину, что в машине на противоположной стороне сидит седовласый человек и смотрит в ее сторону.
В гостиницу она шла пешком. Машина медленно ехала за ней…
Не поднимаясь в номер, Светлана Николаевна села за столик открытого кафе. Взяла меню. К ней кто-то подошел, она решила – официант, подняла голову, собираясь сделать заказ. Перед ней стоял седовласый мужчина и смотрел на нее улыбаясь. Светлана Николаевна пожала плечами.
– Простите, вы что-то спросили?
Он молчал и улыбался. Она тоже улыбалась, но – несколько неуверенно. Потом отвернулась. Мужчина не уходил. Она снова обернулась.
– Я не понимаю, вы что, сесть хотите?
Он тихо засмеялся и сказал с румынским акцентом:
– Не узнали…
Светлана Николаевна посмотрела на него внимательно.
– А мы разве знакомы?
– Теперь можно сказать, что уже и нет, – медленно, подбирая слова, ответил он. – Столько лет… Ты не ответила ни на одно письмо.
– Я?!
Он грустно усмехнулся.
– Постарел, значит. И усы сбрил. Наверное, в этом дело.
Не похож.
– На кого?
– На того глупого парня, который вообразил бог знает что…
– Слушайте, по-моему, вы сейчас вообразили бог знает что. Я не знаю вас, никогда не видела, никогда не была здесь.
– Не была?
– Ты разве не из Ярославля?
– Ну, из Ярославля, допустим. Когда-то жила там. Давно.
Ну и что?
– Давно, – кивнул он. – И приехала сюда.
– Не приезжала я сюда.
– Ты врач?
– Допустим.
– Ну вот видишь. Врач – и Ярославль.
Она потерла себе виски.
– Я, кажется, опять схожу с ума. А что я тут делала?…
О, господи, я уже заговариваюсь… Что та делала? Которая врач из Ярославля.
– Я не знаю, что она делала, я знаю, что делала ты. Ты была с пионерлагерем. Сопровождала детей. Забыла?
– Детей?!
– Да.
– Но я не детский врач.
– Да, я знаю. Ты очень нервничала тогда, говорила, не помнишь детских болезней, у тебя тройка была в институте по педиатрии.
– Я так говорила?
– Да. А разве не тройка?
– Тройка.
– Ну вот видишь.
– Вижу. Жаль только, что у меня по психиатрии тоже тройка была, может, я тогда понимала бы, что происходит.
– А я работал от завода – директором лагеря. И ты смеялась надо мной, говорила – как это бездетному человеку доверяют кормить детей. – Он вздохнул. – А теперь у меня трое. Дочки. Жаль, сына нет. Я бы рассказал ему про одну женщину, у которой в глазах всегда было солнце, даже когда небо было в тучах, даже ночью… Я никогда больше не видел таких глаз, таких солнечных… – Он посмотрел на нее. – Они все такие же.
Светлана Николаевна взглянула наверх, заметила Капустина, наблюдавшего за ними с лоджии, и стала собираться.
– Ты торопишься? – огорчился румын.
– Да, мне пора.
– А может… Ты не хотела бы съездить?… Туда…
– Куда?
– Где был наш лагерь. Где мы… Это недалеко здесь. За городом. Вернемся в нашу молодость.
– Скоро стемнеет, – она взглянула как бы на небо. Капустин по-прежнему стоял над ними.
– Нет, еще не скоро. Ну а даже если… У нас же будут твои глаза.
– Она вдруг улыбнулась:
– А собственно, почему бы и нет?
– Конечно. Хотя говорят, что в прошлое страшно возвращаться.
– Это в свое. А в чужое… – она подняла голову и сказала Капустину: – Будь добр, кинь мне плащ.
– Это твой муж? – румын был обескуражен.
– Нет… Это… сосед по номеру.
– Сосед? Мужчина?
– У нас не хватило номеров…
– Но как же вы?…
– Ах, полноте, в нашем-то возрасте…
С лоджии спустился плащ. Он был привязан к ночной рубашке, которая, в свою очередь, была привязана к красному галстуку.
– Зубная щетка в кармане, – сказал Капустин. – Вот только галстук, извини, не совсем пионерский.
Когда они шли к машине, им встретилась Кремнева. Она оглядела их осуждающе и сказала Светлане Николаевне:
– Вы, конечно, как хотите, но я бы вам не советовала…
22
Светлана Николаевна вернулась вечером. Румын подвез ее на машине к подъезду отеля, вышел, открыл дверцу, помог выбраться. Она взглянула наверх – Капустина в лоджии не было. Но он смотрел на нее сквозь стеклянную стену холла.
Катя – натура на редкость восторженная, романтическая и к тому же весьма целеустремленная. Она готова мчаться хоть на край света за любимым, для которого, как выясняется, была лишь мимолетным увлечением. Конечно, Кате придется пролить немало слез – однако под занавес судьба просто не может ей не улыбнуться…Памятливый телезритель может обнаружить некоторое несоответствие между тем, что он прочитает, и тем, что видел на экране. Это и называется «режиссерской трактовкой».
Романы известных современных писателей посвящены жизни и трагической судьбе двоих людей, оставивших след в истории и памяти человечества: императора Александра II и светлейшей княгини Юрьевской (Екатерины Долгоруковой).«Императрица тихо скончалась. Господи, прими её душу и отпусти мои вольные или невольные грехи... Сегодня кончилась моя двойная жизнь. Буду ли я счастливее в будущем? Я очень опечален. А Она не скрывает своей радости. Она говорит уже о легализации её положения; это недоверие меня убивает! Я сделаю для неё всё, что будет в моей власти...»(Дневник императора Александра II,22 мая 1880 года).
Эта книга об истории науки, о драме идей и их творцов. Закон плавающих тел, рентгеновские лучи, радиоактивность, строение атома, цепные реакции — вот неполный перечень открытий, которые выстрадали своей жизнью, заполненной напряженным трудом, крупнейшие ученые мира — Архимед, Резерфорд, Беккерель, Семенов.
Эта энциклопедия рассказывает о великих открытиях в области физики, которым посвятили свою жизнь выдающиеся ученые. Она расширит знания школьников по истории науки, поможет при работе над докладами и рефератами. Богатый иллюстративный материал демонстрирует действие законов физики и работу физических приборов. Закон плавающих тел, гальваническое электричество, электромагнитная индукция, рентгеновские лучи, радиоактивность, цепные реакции — эти и другие великие открытия выстрадали своей жизнью, заполненной напряженным трудом, крупнейшие ученые мира Архимед, М. Фарадей, Э. Резерфорд, А. Беккерель, Н. Семенов… Богатый иллюстративный материал познакомит школьников с действием физических законов, расскажет об устройстве и работе многих приборов. Книги серии «ПОПУЛЯРНАЯ ШКОЛЬНАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ» адресованы тем, кто стремится к углубленному изучению предметов школьного курса.
Эта книга — об опасных путешествиях, о случайных находках, о важных открытиях, о замечательных людях.И вместе с тем она — о каучуке.Ибо все это самым тесным образом переплелось в его истории.
Разные герои, разные сюжеты, разные категории заведений ресторан, кафе, закусочная.Но одно общее – это, пожалуй, единственные места, где в нашей круговерти еще могут встречаться незнакомые люди. Чтобы всмотреться друг в друга, чтобы узнать в другом себя. И – ужаснуться или посочувствовать.Эти три пьесы – «Юбилейное танго», «Этюд на двоих», «Он придет» – могут играться порознь, а могут – в один вечер, как триптих.