Круговорот - [19]

Глава 10

По возвращению в поселок у Пряхина состоялся жесткий разговор со Стрикером. Кузнец никак не хотел войти в положение молодого человека, который просил перевести его во вторую смену.

— Хочешь, я по ночам работать стану? — предложил Саня. — Только оставь мне первую половину дня.

— По ночам нормальные люди спят, а ты будешь железом грохотать.

— Тогда переводи меня обратно в старатели, — стоял на своем Пряхин.

— Ты не ведаешь, что творишь, глупец, — басил Стрикер. — Ну почему именно жрица? Посмотри вокруг — столько девок свободных ходит. У того же Буглара трое дочерей, а младшая даже замужем ни разу не была. Он за тебя любую отдаст и платы не возьмет.

— Я не собираюсь ни на ком жениться, я просто встречаюсь с девушкой. Ты что никогда сам с девушками не встречался? Стрикер осекся, видимо вспомнил молодость. Не всегда же он стучал молотом по наковальне.

— Ладно, будешь выходить с полудня, — махнул рукой Стрикер. — Только не советую тебе лезть жрице под юбку.

— Ну, это уж, как получится, — развел руками Саня.

— Ты тупой баран, — взорвался Стрикер. — Но я тебя предупредил — тронешь девчонку, и смерть в чане с дерьмом радостью покажется.

— О-оо!!! Как у вас тут все запущено! — Только и мог произнести молодой человек. Стрикер больше не проронил ни слова. Он окинул Пряхина взглядом, которым обычно провожают идущих на эшафот смертников, и ушел прочь. С того дня Саня начал встречаться с девушкой-бардом почти каждый день. Они просто гуляли по лесу, рассказывая друг другу придания своих миров, и держались вдали от Рощи друидов. Ибо, как выяснил Саня, это место для арийшей было воистину святым. Там каждое дерево являлось неким одухотворенным существом, а под его корнями покоился тот или иной человек. Самым старым в Роще был дуб Таута. Он рос на месте захоронения родоначальника племени и насчитывал не одну сотню лет.

Вокруг этого основного дерева, знаменующего незыблемость рода, стояли дубы помоложе. Под ними лежало пятнадцать прямых потомков первого берегона. Легко было вычислить, что Брен приходился Тауту наследником в семнадцатом колене. Саня прикинул примерное время пребывания арийшей на островах, взяв среднюю продолжительность жизни в шестьдесят лет. По всему выходило, что дикари покинули землю отцов чуть ли не десять веков тому назад. Хотелось бы еще узнать, сколько годков прошло с момента начала «Всемирного Потопа», но в приданиях девушки-барда ответа на этот вопрос не было. Дэя ничего не знала о постигшей Землю катастрофе. Она рассказывала истории героических битв. Описывала праздники и обряды. Изображала знаменитых людей. Вместе с тем девушка-бард живо интересовалась рассказами приплывшего из другой земли человека. Саня не мог ей отказать и самозабвенно чесал языком, затачивая истории своей цивилизации под придания дикарей. Однажды он рассказал ей про амазонок. История женщин-воинов произвела на девушку глубокое впечатление. Глаза Дэи светились каким-то бесовским огнем, когда Саня живописал матриархальный уклад жизни этого мифического племени. Молодой человек даже забеспокоился, не феминистка ли часом его новая знакомая? Конечно же он больше не говорил, что пришел из мира Предшественников. Лишь спросил как-то у девушки:

— Веришь ли ты в путешествие во времени? Дэя ответила в своей манере:

— Я?.. Верю… ибо всякий в этом мире плывет по той невидимой реке, что временем безжалостным зовется. И каждый миг уносит нас неотвратимо от прошлого к грядущим временам. Все правильно: любой человек — не кто иной, как путешественник в будущее. Можно спать, есть, заниматься сексом и при этом все равно неизменно путешествовать во времени. В прошлое попасть нельзя. Если бы это было возможно, то наверняка бы уже появились гости из будущего. Но таковых еще ни разу не видели. Видели всяких там инопланетян, снежных людей, даже чертиков, выскакивающих из-под земли, а вот пришельцев из будущего не видели. Саня больше никогда не попадет в свой мир, какой бы новый круговорот не случился. И в этом была горькая правда. Следовало навсегда забыть о прошлой жизни и начать устраивать себя на новом месте. Наверное, Сане стоило бы остепениться, осесть, завести семью, наконец: ведь не мальчик уже давно. Только не сможет Саня осесть:

скучное и однообразное существование оседлого человека никогда не устраивало Пряхина. Неисправимый романтик и максималист, он не мог усидеть на месте даже в прошлой жизни. Тем более не сможет и теперь, когда перед ним открывался целый непознанный мир. Тяга к новым путешествиям уже начала будоражить его пытливый ум. Звала в дорогу. На острове арийшей Саню, по большому счету, ничто не держало.

Разве что, Дэя… Ради нее он, возможно бы, и поступился принципами холостяка. Но пока их отношения были, что называется, платоническими и напоминали гуляния школьников, возвращающихся домой после уроков. Дэя держалась на расстоянии и не позволяла даже брать себя за руку. Она старалась казаться холодной и неприступной жрицей. Но это ей плохо удавалось: Саня прекрасно понимал, что под напускной неприступностью дикарки скрывается чувственная натура расцветшей молодой женщины, со всеми присущими ей желаниями. Многие ее ровесницы уже давно имели детей и не по разу сменили павших в геройских боях мужей. Что касалось Дэи, то ее профессия, насколько понял Саня, не позволяла завести семью: у жрецов были какие-то непонятные и даже дикие обычаи — обет целомудрия и все такое.