Круглосуточный книжный мистера Пенумбры - [11]

— …что все эти книги — тайнопись?

Я распахиваю черный том, показывая мешанину букв.

— Обалдеть, — загорается Нил. Ведет пальцем по странице через лабиринт литер.

— Есть один парень из Беларуси, вскрывает коды. Защита от копирования, все такое.

В этом высказывании заключается вся разница между нашими с Нилом жизнями после школы: у Нила есть парни — те, кто может оказать ему разные услуги. У меня никаких парней нет. Ноут есть, и на том спасибо.

— Я бы мог показать ему, — продолжает Нил.

— Ну, я не до конца уверен, что это шифр, — признаюсь я.

Закрываю книгу и ставлю ее на место.

— И даже если так, я не знаю, стоит ли его, ну, вскрывать. Ребята, что приходят сюда за книгами — довольно странные типы.

— С этого всегда и начинается! — Нил лупит меня по плечу. — Вспомни, в «Хрониках». Разве на первой странице встречаешь Телемаха-Полукровку? Нет, чувачелло. Ты встречаешь Кочедыгу.

Главный герой «Хроник» — Кочедыга, ученый гном, карлик даже по гномьим меркам. Его в юном возрасте изгнали из воинского клана, и… но, в общем, да, наверное, Нил в чем-то прав.

— Надо разобраться, — продолжает он. — Сколько?

Я объясняю, что у всех членов клуба есть карточки — но теперь это не просто треп. Сколько бы ни стоило вступить в читательский клуб Пенумбры, Нилу это по плечу.

— Узнай, сколько стоит членство, — говорит он. — Провалиться мне, если ты не попал в сюжет «Ракет и чародеев».

Нил ухмыляется. И выдает густым басом Мастера подземелий:

— А ну не дрейфь, Клэймор Краснорукий.

Уф. Он обратил против меня мое игровое прозвище. Это мощное древнее заклинание. Я сдаюсь. Я спрошу Пенумбру.

Мы возвращаемся к коротким стеллажам и ярким обложкам. Нил шелестит страницами другой книжки из наших прежних любимых: истории об огромном цилиндрическом звездолете, медленно приближающемся к Земле. Я рассказываю ему о планах Мэта окучить Эшли. Потом спрашиваю, как его бизнес. Он расстегивает куртку и гордо демонстрирует свинцово-серую майку под ней.

— Вот такое шьем, — объявляет он. — Арендовали трехмерный томограф, и каждую отливаем по мерке. Сидят идеально. То есть — идеально.

Нил в изумительной форме. Смотрю на него, и всякий раз волей-неволей у меня всплывает образ пухлого шестиклассника, в то время как он умудрился обзавестись противоестественно V-образным торсом супергероя из комиксов.

— Это зачетный брэндинг, знаешь ли, — комментирует Нил.

На облегающей футболке через всю грудь отпечатан логотип компании Нила. Высокими ярко-голубыми буквами написано: «Анатомикс».

Утром приходит Пенумбра, и я заговариваю о том, как бы моему другу прикупить доступ к Дальнеполочникам. Он скидывает с плеч пальтецо — шикарное пальтецо, отлично сшитое, из шерсти самых черных овец — и усаживается в кресло за стойкой.

— О, это вопрос не денег, — говорит Пенумбра, складывая пальцы домиком, — а скорее, намерения.

— Ну, мой друг просто интересуется, — говорю я. — Он заядлый библиофил.

Вообще-то, это неправда. Нилу больше нравятся киноверсии. Он не устает возмущаться, что никто до сих пор не экранизировал «Поющих драконов».

— Что ж, — говорит Пенумбра задумчиво. — Содержание этих книг покажется ему… непонятным. И чтобы получить к ним доступ, нужно согласиться с условиями договора.

— Так значит — нужно платить?

— Нет, нет. Ваш друг просто должен пообещать усердно читать. Это особенные книги, — он машет узкой ладонью в сторону Дальнеполочников. — С особенным содержанием, которое требует внимательного чтения. Ваш друг обнаружит, что эти книги открывают необыкновенные вещи, но только если он готов по-настоящему много работать.

— Типа философии? — спрашиваю я. — Математики?

— Не настолько абстрактное, — говорит Пенумбра, качая головой. — В этих книгах загадка.

Склонив голову набок, он глядит на меня.

— Но это вам известно, мальчик мой, не так ли?

Я морщусь и признаюсь:

— Да. Я посмотрел.

— Отлично, — Пенумбра деловито кивает. — Нет ничего хуже нелюбопытного продавца.

Тут он сверкает глазами.

— Разгадка потребует времени и усердия. Не могу объяснить, что дает ее решение, но достаточно сказать, что многие посвятили этому жизнь. Так что, сочтет ли ваш… друг, что оно того стоит, не знаю. Но, подозреваю, такое возможно.

Он лукаво улыбается. До меня доходит, что Пенумбра решил, будто друг на самом деле гипотетический: то есть он думает, что я говорю о себе. Что ж, может, и так, по крайней мере, хоть чуточку.

— Разумеется, отношения между книгой и читателем — тайна, — продолжает Пенумбра. — Так что все держится на доверии. Если вы пообещаете, что ваш друг будет читать эти книги вдумчиво, с почтением к авторам, я вам поверю на слово.

Я точно знаю, что Нил не станет читать их так, и кроме того, не уверен, что и сам бы на такое подписался. Еще нет. Мне в равной степени любопытно и жутко. Так что я отвечаю только:

— Ясно. Я ему передам.

Пенумбра кивает.

— Если ваш друг пока не готов к такой работе, ничего страшного. Может быть, со временем ему станет интереснее.

Чужак в чужой стране

Ночь за ночью сливаются в одно целое, и в магазине становится все скучнее. Проходит неделя без единого посетителя. Я открываю на ноуте панель управления своей гипертаргетированной рекламной кампании и обнаруживаю, что на нынешний момент число контактов равняется круглому нулю. В углу экрана висит ярко-желтое сообщение Гугла: он предполагает, что у меня задан слишком узкий диапазон аудитории и такой клиентской базы просто не существует.