Круги времён - [15]
— Ну, бежим же, Лев…
Вместе с братом она унеслась опять.
— Ну, слава Богу, что вернулись… — сказал Глеб. — Я начал было уже бояться за них…
— Но напрасно говоришь ты, друг, так с сыном твоим… — проговорил реб Лейзер. — Горечь жизни и сам узнает он в свое время. Он верит и ты делай вид, что веришь вместе с ним. Время цветению и время плодам и время усыханию и смерти, — всему свое время и не надо мешать все это вместе…
— Мне кажется, лучше предупредить разочарование… — сказал Глеб. — Пусть не требует он от жизни невозможного…
— Зачем обрывать у бабочки крылья только потому, что первым же утренником ее все равно убьет?… — возразил ласково старец. — Пусть попорхает, пусть порадуется. Да и не последователен ты: то горечью седого Экклезиаста исполнены речи твои, то горячо стремишься ты к людям, чтобы научить их, устроить, как лучше…
— В этом ты прав, старый друг… — вздохнул Глеб. — Две души живут в груди моей: одна — полная безнадежности, а другая — влекущая к людям, чтобы в бестолковую суету их внести хоть немного мира, гармонии, красоты, хоть немного, хоть на миг один… И никак две силы эти не могут победить одна другую. Устал, устал я от людей, опять устал, и хочется уйти дальше, но чувствую, как тенета жизни все более и более запутывают меня, и тяжки они мне, и нет у меня сил разорвать их…
За стеной послышался шум.
— Вот жизнь идет… — печально усмехнулся Глеб.
Маруся, улыбаясь, широко отворила дверь и впустила в комнату старейшин, а за ними Бориса, Андрея и Льва. Все они были вооружены.
— А-а, милости просим… — приветствовал прибывших Глеб. — Здравствуй, Боря… Андрей, здравствуй… Ну, садитесь, садитесь… Вот так… Ну, как там? Все слава Богу?
— Пока слава Богу… — отвечал Борис, поставив винтовку в угол. — Тревога оказалась преждевременной. Мы вышли за Перекоп в степи и скоро один из дозорных увидал небольшой отряд всадников, который подвигался на запад. Мы издали, скрываясь, стали следовать за ними, и вот, когда стало уже смеркаться, у одного из них расседлался конь, он отстал и я его заарканил так, что он и пикнуть не успел. Мы взяли его, но допросить нам не удалось, потому что он говорил на каком-то совершенно незнакомом нам языке. По виду же он был похож на тех азиатов, что подходили к Перекопу весной: маленький, коренастый, с раскосыми звериными глазками…
— Вы привезли его сюда? — спросил Глеб.
— Нет… — отвечал Борис. — Ему удалось как-то незаметно перерезать аркан и он с ножом бросился на меня, но Андрей ударом сабли успел положить его на месте.
— О!… — восторженно воскликнула Маруся, не сводившая влюбленных глаз с Андрея, сильного и простого. — О!…
— Коня я привел… — сказал Борис. — Годится. Хотя очень зол, — настоящий азиат…
— Да, князь, жить с той беспечностью, с какою мы жили до сих пор, больше нельзя… — сказал, шевеля своими густыми бровями, старый Григорий, бывший некогда богатым крестьянином. — Земля наша прекрасна и обильна, а порядка в ней нет… Нужен порядок… Этот отряд прошел стороной, другой прошел стороной, а третий, глядишь, и к нам завернет… И горные татары опять же все тревожат добрых людей. И распределение того добра, что привозят наши молодцы из старых городов, надо наладить как следует. Надо краю порядок дать. Без пастуха стадо не живет…
— У нас есть пушки, а пороха почти нет уже, есть пара самоходов и человек, знающий это дело, есть, а нет бензина или спирта какого-то там, что ли… — вставил сухой и сердитый Николаев, бывший офицер. — Так и все развалится. Нужен хозяйский глаз…
— И нужно прочно укрепить Перекоп на всякий случай и иметь там постоянный и хорошо вооруженный гарнизон… — сказал Куртыш, кузнец-молдаванин с оливковой кожей и агатовыми глазами. — Да и внутри страны нужно установить постоянную стражу для охраны спокойствия и порядка: вон в пещерах Чатыр-дага появились какие-то молодцы, которые работать не хотят, а чужим полакомиться не прочь. И всего-то их, говорят, четверо, а покоя от них нет. И пропавшая девушка из Алушты это непременно их рук дело… И суд народу нужен…
— Что тут говорить? Нельзя больше жить так, как до сих пор жили, это верно… — сказал Рахмет, старый черкес с вытекшим глазом. — И вот насчет веры ошибка у нас вышла: нельзя судить всякому вкривь и вкось в этих делах… И опять насчет храмов: поставить новый, как мы хотели, у нас не хватает сил, — так, может, из старых какой приспособить пока. Что им так, зря пропадать-то? В Симферополе хорошая мечеть уцелела… Да и вообще я так полагаю, что надо, где можно, старинки придерживаться: оно так-то вернее будет… Всего заново не придумаешь… Давайте соберем собор стариков со всей Тавриды, пусть все обсудят, закрепят, а потом пусть выберут главу церкви, чтобы и ведал один он этими делами.
— И главу церкви надо, и главу стране… — сказал Григорий.
— Да ведь управлялись же мы до сих пор советом старейшин… — сказал Глеб.
— Я сам, князь, член совета, — учтиво сказал г. Сервэ, бывший учитель из Женевы, — а должен прямо сказать: в данное время это не дело. И споров много, и разговоров, и эта борьба самолюбий… Теперь время тяжелое… Бог знает, что значат эти передвижения кочевников в степях. Хорошо, если это только остатки монгольских орд рыщут, а если это первые ласточки нового потопа из Азии? Нам нужны теперь не разговоры, а железная рука, которая навела бы внутри страны порядок, Перекоп укрепила бы, поставила бы там хороший отряд стражи. Сейчас нас горсточка, раздавить нас ничего не стоит, а услышат люди, что у нас порядок, станут собираться все под крепкую крышу и будем мы жить в силе и потому в покое.
Роман "Казаки" известного писателя-историка Ивана Наживина (1874-1940) посвящен одному из самых крупных и кровавых восстаний против власти в истории России - Крестьянской войне 1670-1671 годов, которую возглавил лихой казачий атаман Степан Разин, чье имя вошло в легенды.
Впервые в России печатается роман русского писателя-эмигранта Ивана Федоровича Наживина (1874–1940), который после публикации в Берлине в 1923 году и перевода на английский, немецкий и чешский языки был необычайно популярен в Европе и Америке и заслужил высокую оценку таких известных писателей, как Томас Манн и Сельма Лагерлеф.Роман об одной из самых загадочных личностей начала XX в. — Григории Распутине.
Иван Фёдорович Наживин (1874—1940) — один из интереснейших писателей нашего века. Начав с «толстовства», на собственном опыте испытал «свободу, равенство и братство», вкусил плодов той бури, в подготовке которой принимал участие, видел «правду» белых и красных, в эмиграции создал целый ряд исторических романов, пытаясь осмыслить истоки увиденного им воочию.Во второй том вошли романы «Иудей» и «Глаголют стяги».Исторический роман X века.
К 180-летию трагической гибели величайшего русского поэта А.С. Пушкина издательство «Вече» приурочивает выпуск серии «Пушкинская библиотека», в которую войдут яркие книги о жизненном пути и творческом подвиге поэта, прежде всего романы и биографические повествования. Некоторые из них были написаны еще до революции, другие созданы авторами в эмиграции, третьи – совсем недавно. Серию открывает двухтомное сочинение известного русского писателя-эмигранта Ивана Федоровича Наживина (1874–1940). Роман рассказывает о зрелых годах жизни Пушкина – от Михайловской ссылки до трагической гибели на дуэли.
«Душа Толстого» — биографическая повесть русского писателя и сподвижника Л. Н. Толстого Ивана Федоровича Наживина (1874–1940). Близко знакомый с великим писателем, Наживин рассказывает о попытках составить биографию гения русской литературы, не прибегая к излишнему пафосу и высокопарным выражениям. Для автора как сторонника этических взглядов Л. Н. Толстого неприемлемо отзываться о классике в отвлеченных тонах — его творческий путь должен быть показан правдиво, со взлетами и падениями, из которых и состоит жизнь…
Перед вами уникальная в своем роде книга, объединившая произведения писателей разных веков.Борис Евгеньевич Тумасов – русский советский писатель, автор нескольких исторических романов, посвященных событиям прошлого Руси-России, – «Лихолетье», «Зори лютые», «Под стягом Российской империи», «Земля незнаемая» и др.Повесть «На рубежах южных», давшая название всей книге, рассказывает о событиях конца XVIII века – переселении царским указом казаков Запорожья в северо-кавказские степи для прикрытия самых южных границ империи от турецкого нашествия.Иван Федорович Наживин (1874–1940) – известный писатель русского зарубежья, автор более двух десятков исторических романов.Роман «Казаки», впервые увидевший свет в 1928 году в Париже, посвящен одному из самых крупных и кровавых восстаний против власти в истории России – Крестьянской войне 1670–1671 гг., которую возглавил казачий атаман Степан Разин.
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Прославленные мастера жанра, такие как Майкл Суэнвик, Брюс Стерлинг, Джо Холдеман, Джин Вулф, Гарри Тертлдав и многие другие, приглашают читателей в увлекательные путешествия по далекому будущему и альтернативному прошлому. Тайны инопланетных миров и величайшие достижения научной мысли представлены на страницах знаменитого ежегодного сборника, обладателя многочисленных престижных наград. Только самое новое и лучшее достойно оказаться под обложкой «The Year's Best Science Fiction», признанного бренда в мире фантастики!
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
«Красный паук, или Семь секунд вечности» Евгения Пряхина – роман, написанный в добрых традициях советской фантастики, в котором чудесным образом переплелись прошлое и настоящее. Одной из основ, на которых строится роман, является вопрос, давно разделивший землян на два непримиримых лагеря. Это вопрос о том, посетила ли американская экспедиция Луну в 1969 году, чьё собственное оригинальное решение предлагает автор «Красного паука». Герои «Красного паука» – на первый взгляд, обычные российские люди, погрязшие в жизненной рутине.
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.