Круги на воде - [87]

– Так, лучше идти к резиденции, чем в город, – внезапно сама себе сказала Мара, а после наконец с ее лица исчезло пугающее выражение беспомощности и она выпалила: – Поспешим!

Они вновь принялись бежать. Ягишна умирала от жары. Она и не знала, что солнце умеет быть таким злым. Ее нежную белую кожу пекло, будто от ожога, а голова наливалась тяжестью. Казалось, даже воздух этого мира враждебен – так и сопротивляется тому, чтобы его вдыхали. Раскаленный и плотный, он нехотя врывается в легкие, но не приносит облегчения.

– Не удивлена, что ты не питаешь теплых чувств к этому ужасному месту, – пробормотала на бегу Ягишна, но Мара ее услышала.

– Уверяю тебя, погода здесь не самое худшее.

– Боюсь представить, – выдохнула Ягишна, прибавив скорости. Она обогнула Мару и заглянула той в лицо.

– Это родной мир Калена, воистину отвратительный, – с мукой выдохнула Мара.

Ягишна остановилась как вкопанная, будто на стену налетела.

– Что значит «родной мир Калена»?..

– Ягишна! – Мара, пританцовывая, остановилась. Видно было, что она устала и тяжело дышит, но лицо девушки было полно решимости. Поняв, что подруга всё так же не двигается с места, Мара быстро принялась объяснять: – Кален рос в этом мире. Здесь процветает рабство. Я спасла его, сделав бессмертным, за что и понесла наказание.

– Но… – Ягишна сделала большие глаза. – Ты же показывала мне вашу историю… во сне. Тогда… когда я еще была человеком. И там был загробный мир – точно наш!

– Загробный мир один на всех, – снова быстро выпалила Мара, в промежутках между словами пытаясь выровнять дыхание. – Просто люди из разных миров видят его таким, в который привыкли верить.

– Ага… – потрясенно кивнула Ягишна.

– Хорошо, теперь пойдем! – Мара снова пустилась бегом, и на этот раз Ягишна последовала за подругой.

Ведьма заметила, что бежать стало легче. Мара перестала задыхаться так сильно и прибавила в скорости. Сначала Ягишна не могла понять, что именно стало причиной, но потом заметила, что ступни не так сильно проваливаются в песок. Словно земля стала тверже. Всё вокруг начало стремительно меняться. Еще минуту назад казалось, что солнце сожжет дотла, но теперь быстро темнело. До́ма закаты были красивыми, и наблюдать за ними было сплошным удовольствием. Здесь же ночь подкрадывалась, словно вор, и будто бы набрасывала на голову мешок, лишая света. Хотя, как только стемнело, дышать стало легче, повеяло прохладой.

– Осталось немного, – выдохнула Мара.

Ягишна не стала тратить время на ответ. Удивительно, но стало холодно. Очень и очень холодно. Поднялся сильный ветер, и теперь песок жалил обожженную солнцем кожу. «Что-то да должно быть в этом мире хорошего», – с отчаянием подумалось Ягишне. Когда даже она начала уставать, девушки, обогнув по дуге очередную темную гору то ли песка, то ли камня, выбежали наконец на плато. Вдалеке Ягишна увидела очертания поместья. Даже не поместья, а будто бы самого богатого и прекрасного терема в мире. У него были странные очертания крыши – не такие, как принято строить до́ма. И он был огромным даже по сравнению с их с Владаном поместьем в Велесограде. Чем ближе девушки подбегали к терему, тем больше он становился.

Внезапно Мара остановилась и выбросила руку вбок, безмолвно приказывая Ягишне замереть. Ягишна застыла, не дыша.

– Здесь кто-то есть, – едва слышно прошептала Мара.

Девушка принюхалась, будто зверь, и Ягишна в очередной раз подивилась, насколько подруга научилась полноценно существовать без зрячих глаз. Мара отлично ориентировалась в пространстве, чувствовала и знала больше, чем обычно знает даже самый зоркий человек. За две тысячи лет Ягишна так и не разгадала этого секрета.

У ворот поместья раздался шорох, и от ограды отделилась фигура. Ягишне показалось, что это человек, но форма его головы была до того странной… Хотя Ягишна никогда не видела людей из этого мира. Возможно, они сильно отличались от нее. Мара в полной тишине сняла перчатки и заткнула их за пояс платья. Ягишна поежилась. Судя по силуэту, у приближающейся фигуры в руках было копье. Ягишна собралась, призвав воздух, закрутить его в спирали вокруг себя. Он уже остудился ночным холодом, перестал обжигать своей сухой раскаленностью и начал подчиняться Ягишне с той же охотой, что и привычный воздух дома.

– Эй вы! – крикнула фигура мужским голосом.

На них вышел мужчина в доспехах. На голове его был шлем в виде птичьей головы, и Ягишна чуть не засмеялась. Во всём остальном он был в точности как мужчины ее мира. Самодоволен, уверен в своей власти и в том, что его будут слушаться.

– Не двигаться! – рявкнул птицеголовый.

– Извините, – жалобно начала Мара, странно сложив руки лодочкой перед собой, и низко поклонилась. – Мы служим в поместье, и скоро начнется наша смена.

– А-а-а, – почему-то мужчина сразу сделался вальяжным, и в голос его прокралось предвкушение. – Ну идите-идите сюда, девочки…

Мара сделала большой – для ее маленького тела – шаг в сторону птицеголового и, вскинув руку, приложилась ладонью к оголенному месту на плече мужчины. Ягишна даже в темноте увидела, как его глаза зажглись вожделением – но ненадолго. Через секунду он упал замертво.