Круги на песке - [2]

Сердобольной или беспощадной.

Ложь бывает ловкой и нескладной,

Осмотрительной и безоглядной,

Упоительной и безотрадной,

Слишком сложной и совсем простой.

Ложь бывает грешной и святой,

Скромненькой бывает и нарядной,

Выдающейся и заурядной,

Откровенной, нелицеприятной,

А бывает просто суетой.

Ложь бывает страшной и смешной,

То всесильной, то совсем бесправной,

То униженной, то своенравной,

Мимолетной или затяжной.

Ложь бывает дикой и ручной,

Будничной бывает и парадной,

Вдохновенной, скучной и иной…

Правда же бывает только правдой.

ПУТЬ К ИСТИНЕ

Путь к истине точно такой же,

Как и от истины путь.

Он ничуть не длиннее,

Он только труднее чуть-чуть.

На то, чтоб подняться к истине,

Можно потратить жизнь.

От истины нужно всего лишь

Скатиться кубарем вниз.

Всемирный закон притяжения,

Где ж постоянство твое?

Притягивает нас истина,

А катимся мы — от нее.

Но все ж, вопреки всем силам,

Которые тянут вниз,

Мы поднимаемся к истине

И тратим на это жизнь.

НОВОЕ И СТАРОЕ

Когда пещерный человек

Надел впервые шкуру зверя,

То он в глазах своих коллег

Был чудаком, по меньшей мере.

Его ругали старики

И ребятня встречала свистом,

На нем точили языки

Безжалостные моралисты,

И жизнь его была горька

На данном уровне культуры.

А время шло.

Прошли века —

И люди все надели шкуры.

Но в них ценились иногда

Не легкость, теплота и носкость,

А только яркие цвета —

Разводы, крапинки, полоски.

Какой нелепый оборот:

Презрев разумные законы,

То, что новатор создает,

Уничтожают эпигоны.

ОБЕЗЬЯНА И РОБОТ

Она воскликнула: «Я буду!»

Он бросил холодно: «Я был».

Как презирал его рассудок

Ее невежественный пыл!

Она была надежды пошлой

И глупой радости полна.

Что для него являлось прошлым.

Считала будущим она.

Ее опасность не страшила.

Готовая идти на риск,

Она рвалась к его вершинам.

Он был не прочь спуститься вниз.

И наблюдать за ними было

Занятно, стоя в стороне…

Но это все происходило,

Увы, не где-то, а во мне.

НЕБО СЕВЕРА

Как говорят поверья древние,

Изображения наскальные,

На Скандинавском скудном севере

Небесный свод держали карлики.

Быть может, в это время дикое

Земля была бедна талантами,

Что стали малые великими,

Что стали карлики атлантами?

Давно мы стали атеистами

И веру заменили знанием…

Но небо и сегодня низкое

Над городами Скандинавии.

НОЧНЫЕ ОГНИ

По ночам, когда землю окутает мгла,

Загораются звезды над нею.

Есть созвездие Ворона, Пса и Орла —

Нет созвездия Прометея.

То ли сфера небесная слишком мала —

Прометей на ней не отмечен…

Но горит над землею созвездье Орла,

Что клевал Прометееву печень.

И горит над землею созвездие Пса,

Злого Цербера, стража ночи.

И стоглавая Гидра таращит глаза,

Словно миру погибель прочит.

Скалит пасти Дракон, извивается Змей,

Но от них на земле не светлее…

Среди тысяч и тысяч ночных огней

Ищут люди огонь Прометея.

МИФ

На языке нивхов Земля — Миф.

Неведомо куда,

Неведомо откуда

Летит моя Земля,

Неведомое чудо.

И я, как будто нивх

В пучине океана:

Из мрака и тумана

Меня выносит Миф.

ШЕЛ КОРАБЛЬ…

Шел корабль от Вопроса к Ответу,

Было много на палубе люда.

Но спокойно читал газету

Человек, отвергающий чудо.

Шел корабль от Загадки к Разгадке,

Возмущая холодный рассудок.

Но держал свои мысли в порядке

Человек, отвергающий чудо.

Дули мимо попутные ветры,

Паруса безнадежно повисли.

И не верил ни сантиметру

На пути от Безумия к Мысли,

И стоял, как невзятая крепость,

И считал это бредом и блудом

На пути из Нелепости в Леность

Человек, отвергающий чудо.

Но все так же упорно и дерзко

Шел корабль от Случайности к Сути

Через рифы и бури, и бездны,

И толпились на палубе люди.

Если где-то они затонут,

Если к цели они не прибудут,

Это значит: открыл кингстоны

Человек, отвергающий чудо.

ЧЕЛОВЕК ИЗ АРИФМЕТИКИ

Человек из арифметики

Не верит в тригонометрию,

Не верит в это поветрие

Тригонометрических функций.

Сейчас у нас даже школьники

Рассуждают о треугольнике —

О любовном,

Трагическом,

А особенно о Бермудском.

Человека из арифметики

Кое-кто обвиняет в косности —

Из-за секансов этих,

Косинусов

И прочего безрассудства.

Но он проживет спокойненько

Без всех ваших треугольников —

Без любовных,

Трагических,

А в особенности бермудских.

Занимались бы лучше сложением,

Вычитанием,

Умножением.

Кстати, к таблице умножения

Никогда не поздно вернуться.

А в ней — ну ни вот на столько

Не сказано о треугольнике —

Ни о любовном,

Ни о трагическом,

Ни, тем более, о Бермудском.

ДОНКИХОТЫ

У рассудка трезвые заботы,

У мечты — неведомые страны.

Называли люди донкихотом

Первого на свете Магеллана.

Первого на свете капитана,

Первого на свете морехода,

Уплывающего в океаны,

Называли люди донкихотом.

У рассудка точные расчеты,

У мечты — туманные идеи.

Называли люди донкихотом

Первого на свете Галилея,

Первого на свете Птоломея,

Первого на свете звездочета,

Негодуя или сожалея,

Называли люди донкихотом.

Но Земля, как прежде, рвется в небо,

И мечта скитается по свету.

В прошлое уходят быль и небыль,

Но живут бессмертные сюжеты.

Обезьяне было неохота

Расставаться с добрым старым веком,

И она считала донкихотом

Первого на свете человека.

НАСЛЕДИЕ ДЕКАРТА И ВИЙОНА

Соорудил я цепь простую

Из нескольких известных истин:

Я мыслю — значит, существую.

Я сомневаюсь — значит, мыслю.

Я вижу — значит, сомневаюсь,

Пусть это кажется бесспорным,

И, видя белое, пытаюсь