Вадим оглянулся: палата тихо шелестела ребячьими голосами.
- Спать немедленно, - свирепым шепотом потребовал Вадим.
Сейчас принесет "медицину"... Накаркал. Дежурившие в корпусе Гранька и Марчик проскользнули в палату:
- Дежурная на подходе.
- Всем лишним - в окно, - приказал Вадим.
Аль проскочил к широкой, оправленной в дюраль стеклянной пластине, повернул на оси.
- А на тебе бацилл больше! - И махнул через невысокий подоконник на ухоженный газон.
- Люди, я вечером появлюсь, а пока выздоравливайте! - Вадим шагнул в дверь навстречу медсестре; шел вместе с нею к выходу, слушал рассуждения о нехороших людях, лишающих больных детей сна и нахально злоупотребляющих расположением врачей.
"...Аль стал похож на мальчишку, прежней суровой взрослости словно не бывало. Как теперь Этре Ольхель его в море опять возьмет?" Вадиму становилось жутко при мысли, что из тихого Приозерска Аль снова уйдет за отцом на палубу "Лунного Луча" в завывание снарядов, в десант под пулеметные очереди. Он, Магистр, тоже вернется туда, там Даня и Маришка, там - Илька, непростивший, ненавидящий, но одинокий и несчастный, там - невысокий земляной холмик в парке у Ратуши Вольного Города Грифона... И огонек над развалинами дворца...
Вадим вздрогнул, вспомнив, как звенели подошвы ботинок по песку лабиринта, спекшемуся в блестящую корку. След Битвы...
Этот врач... кажется, у него может получиться, он останется здесь с мальчишками, будут заново строить Город.
Рядом с Алем Магистр шел по больничной аллее, гулкой от прихваченного первым инеем асфальта, в бледном зеленоватом свете "дневных" ламп. Последняя не горела, за больничной оградой легла темнота, вся в красноватых сполохах фар проносившихся автомобилей. Шаги отдавались все громче, сливаясь с урчанием моторов... А может, осенний ветер доносил уже через грань Кольца отзвук боя.
