Круг замкнулся - [109]
— Откуда мне знать? Хотя вряд ли. В последнее время он очень внимателен ко мне — по сравнению с тем, что было раньше. Я… страшно боюсь этого и в то же время думаю, уж лучше бы встречался. Тогда все бы разрешилось. Я стала бы свободной. — Сьюзан опять высморкалась. — Но не знаю, хочу ли я этой свободы. Что она мне даст?
На пороге кухни возникла Антония.
— Идемте, — позвала она. — Пора наряжать елку.
Мягкой ладошкой она взяла Бенжамена за руку и повела обратно в гостиную, а Мальвина в это время, стянув рубашку с Пола, расстегивала ремень на его брюках.
Бенжамен обнаружил, что пилить стало легче, и спустя несколько минут елку установили. Затем взялись за трудное и деликатное дело — опутывать ветки проводом с разноцветными лампочками. Рут уже нечаянно наступила на одну лампочку, раздавив ее.
Мальвина помогла Полу выбраться из брюк, отбросила их в сторону, затем алчно стянула с него трусы. Голышом, если не считать трусиков, она легла на него, крепко прижавшись и вращая бедрами, — жесткие бельевые кружева терлись о его напряженный нетерпеливый пенис.
— С чего начнем, зайка? — спросила Сьюзан старшую дочь, ероша ей волосы. — С рождественского деда?
— Нет, давай сперва повесим шары. — Взяв серебряный и золотой шары, Антония крепила их на ветке, сосредоточенно хмурясь и слегка высунув язык. А ее отец застонал от наслаждения, когда Мальвина прикоснулась губами к его пенису, а потом провела влажным языком по всей его длине.
— А ты, Рути? Что ты повесишь на елку? Рут растерялась, и Бенжамен протянул ей ангелочка с кривоватыми, усыпанными блестками крыльями. Девочка прицепила его на ветку, стараясь изо всех сил, чтобы ангел не перевернулся. Уколовшись елочной иголкой, она в страхе отпрыгнула.
— Осторожнее, детка! — сказала Сьюзан. — Не забывай, они колются.
Хмуро оглядев свой указательный палец, Рут сунула его в рот и сосала, пока не утихла боль.
С пальцем во рту она выразительно поглядывала на мать, словно упрекая ее за то, что та вовремя не предупредила дочь, насколько опасен окружающий мир. Губы Рут дрожали, она была готова расплакаться, но уняла слезы. Бенжамен взял ее на руки, прижал к себе и поцеловал в макушку, вдыхая теплый миндальный запах ее волос.
Пол раздвинул губы вагины и проник языком внутрь, смакуя горячие соленые соки, потекшие ему в рот. Захватив зубами набухший клитор, он легонько прикусил его, словно поддразнивая Мальвину. Спина ее выгнулась, и она вскрикнула в мучительном блаженстве.
Зазвонил телефон.
Сьюзан побежала на кухню, чтобы взять трубку, бросив на ходу дочкам:
— Вешайте игрушки по очереди. И берегитесь острых иголок!
Она отсутствовала минут десять. Бенжамен с племянницами успели повесить с полдюжины шаров, после чего девочки потеряли интерес к елке и принялись обматывать друг друга мишурой. Они и на Бенжамена набросили мишуру, а потом смеялись, находя дядю очень забавным; Мальвина же лежала на кровати раскинув руки и ноги, будто морская звезда, когда Пол вошел в нее, и тут из кухни выглянула Сьюзан:
— Бен, можно тебя на два слова?
— Конечно. — Он зашагал к ней танцующей походкой, ожидая, что она рассмеется, увидев, как Рут украсила его голову, обмотав мишурой и воткнув спереди пластикового оленя. Но Сьюзан даже не улыбнулась; наоборот, вид у нее был немного испуганный.
— Все в порядке? — спросил Бенжамен.
— Да, все нормально. — Сьюзан взяла его за локоть и утянула в кухню.
— Кто звонил?
— Эмили.
— Эмили? Что ей понадобилось? Бенжамену пришлось подождать ответа:
— Она беременна.
Он не знал, что на это сказать. Радио на кухне играло третий Рождественский мотет Пуленка. Бенжамен медленно поднял руку, снял со лба оленя и начал разматывать мишуру.
8
Исчез он накануне Рождества. Своему соседу и другу он ничего не объяснил, и Мунир задавался вопросом, уж не обидел ли он Бенжамена в тот вечер, когда разразился гневной речью, обличая западные ценности. Но вряд ли это подтолкнуло Бенжамена к отъезду, ведь они и раньше вели подобные разговоры. Что-то еще должно было случиться. Но что именно, осталось для Мунира тайной.
Все произошло внезапно. Наутро после визита к невестке Бенжамен одолжил у кого-то машину и час с лишним укладывал в багажник и на сиденья картонные коробки, набитые бумагами. В девять утра он отбыл, а возвратился поздно ночью — пешком, очевидно отогнав машину владельцу. К Муниру он постучался уже за полночь.
— Завтра рано утром я улетаю, — сказал он, протягивая ключи от своей квартиры. — Когда вернусь, не знаю. Присматривай за моим жилищем, пока меня не будет.
— Куда ты едешь? — спросил Мунир. Бенжамен замялся:
— Билет до Парижа. Но там я надолго не задержусь. А куда потом, не знаю.
На том разговор и закончился. Когда вечером после работы Мунир поднялся в квартиру Бенжамена, он нашел ее практически такой же, как всегда: большая часть одежды, книги, диски остались на месте — Бенжамен почти ничего с собой не взял. Компьютер, как обычно, стоял на столе, только все бумаги пропали. Очевидно, хозяин намеревался сюда вернуться, но когда — неизвестно.
Вскоре, однако, выяснилось, что Бенжамен не переговорил с владельцем дома относительно оплаты жилья. Субботним утром в начале января 2003 года Мунир услыхал грохот на лестнице и обнаружил, что домовладелец с двумя подручными меняют замки на двери Бенжамена, а заодно выносят его имущество. Мунир возмутился, но что с того? Договор об аренде истек в конце декабря, на письма жилец не отвечал, и теперь квартиру освобождают, чтобы поскорее сдать ее другому арендатору. Муниру удалось спасти кое-какие книги, почти все диски, компьютер, телевизор и кое-что из одежды. Все прочее — включая мебель — вывезли.
Максвелл Сим — классический неудачник. Брак распался, работа не в радость, и вот он уже полгода пребывает в клинической депрессии. Максвелл Сим — никому не нужный, выброшенный из жизни изгой, — тот, кем все мы боимся стать. У него нет друзей (если, конечно, не считать 70 «френдов» из «Фейсбука»), ему не с кем поговорить, и каждый контакт с живым человеком для него глобальное событие, которое он может и не пережить. Случайная встреча в аэропорту со странной девушкой запускает в голове Максвелла цепную реакцию признаний и воспоминаний, которые приведут его к фантастическому финалу.
Джонатан Коу давно уже входит в число самых интересных авторов современной Британии. Он мастерски делает то, что мало кому удается, — с любовью высаживает идеи и чувства в почву удивительно плодородного сюжета.Майклу, очень одинокому и не очень удачливому писателю, предлагают написать хронику одного из самых респектабельных семейств Британии, члены которого сплошь столпы общества. Майкл соглашается, заинтригованный не столько внушительным вознаграждением, сколько самим семейством Уиншоу, которое запустило свои щупальца буквально во все сферы.
`Дом сна` – ироничный и виртуозно написанный роман о любви, одиночестве, утрате и безумии.У героев Коу запутанные отношения со сном – они спят слишком мало, слишком много, не спят вовсе, видят странные сны, не видят снов никогда... Двенадцать лет назад нарколептичка Сара, кинофанат Терри, маниакальный Грегори и романтик Роберт жили в мрачном особняке Эшдаун, где теперь располагается клиника по лечению нарушений сна. Жизнь разбросала их в разные стороны, но они по-прежнему связаны прочными нитями бессонницы и снов.
Эпоха семидесятых, Британия. Безвкусный английский фаст-фуд и уродливая школьная форма; комичные рок-музыканты и гнилые политики; припудренный лицемерием расизм и ощущение перемен — вот портрет того времени, ирреального, трагичного и немного нелепого. На эти годы пришлось взросление Бена и его друзей — героев нового романа современного английского классика Джонатана Коу. Не исключено, что будущие поколения будут представлять себе Англию конца двадцатого века именно по роману Джонатана Коу. Но Коу — отнюдь не документалист, он выдумщик и виртуоз сюжета.
Есть ли у человека выбор или все за него решает судьба? Один из самых интересных британских писателей, Джонатан Коу, задается этим извечным вопросом в своем первом романе «Случайная женщина», с иронией и чуть насмешливо исследуя взаимоотношения случайного и закономерного в нашей жизни.Казалось бы, автору известно все о героине — начиная с ее друзей и недругов и кончая мельчайшими движениями души и затаенными желаниями. И тем не менее «типичная» Мария, женщина, каких много, — непостижимая загадка, как для автора, так и для читателя.
Робин Грант — потерянная душа, когда-то он любил девушку, но она вышла за другого. А Робин стал университетским отшельником, вечным аспирантом. Научная карьера ему не светит, а реальный мир кажется средоточием тоски и уродства. Но у Робина есть отдушина — рассказы, которые он пишет, забавные и мрачные, странные, как он сам. Робин ищет любви, но когда она оказывается перед ним, он проходит мимо — то ли не замечая, то ли отвергая. Собственно, Робин не знает, нужна ли ему любовь, или хватит ее прикосновения? А жизнь, словно стремясь усугубить его сомнения, показывает ему сюрреалистическую изнанку любви, раскрашенную в мрачные и нелепые тона.
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
И вновь Джонатану Коу удался этот непростой писательский трюк — одарить нас глубоко британским романом, где живое целое составляют сверхактуальный и очень честный взгляд на общественный ландшафт нашего времени, подробное человечное наблюдение за трагикомедией жизни в 2010-е, ностальгия, особый, задумчивый уют и непременная ирония, столь дорогая нам в книгах Коу. Но и это еще не все. «Срединная Англия» — заключительная часть трилогии, начатой в романах «Клуб ракалий» и «Круг замкнулся». Три книги сложились во впечатляющую сагу новейшей истории Британии с 1970-х по наши дни.