Круг - [35]

Голос Мину взвивается. Она не привыкла кричать. Но слова Ребекки вызвали у нее панику. Ребекка что, не помнит? Не доверяйте никому… Даже тем, кого любите больше всего на свете.

— Я знаю, — говорит Ребекка.

Она долго молчит.

— Просто мне и так многое приходится от него скрывать, — затем произносит она.

Мину понимает: наступил решающий момент, когда два человека могут стать друзьями по-настоящему.

— Ты наверняка слышала то, что обо мне говорят, — продолжает Ребекка.

Мину колеблется, не зная, стоит ли подтверждать слухи о Ребекке, которые доходили до нее на протяжении всех последних лет. Говорили, что у нее анорексия.

— Это правда? — спрашивает она.

— Да. Это продолжается до сих пор. То есть я всегда помню, что это может вернуться. Сейчас мне лучше, чем весной. Но я продолжаю думать об этом. Часто.

— А что говорит Густав?

— Мы никогда об этом не разговаривали. Но он наверняка знает. — Ребекка поднимает глаза и встречается взглядом с Мину. — Я боюсь, что если он узнает, то не захочет быть со мной. Ты первая, кому я об этом рассказываю.

Мину хочет сказать что-нибудь умное. Хочет показать, что заслуживает доверия, помочь Ребекке массой полезных советов, пообещать, что все будет хорошо. Но она тут же понимает, что сейчас лучше помолчать. Дать Ребекке выговориться.

— Когда я думаю, как жила раньше, до того, как стала встречаться с Густавом, мне все видится в черно-белом цвете, как старый фильм. С Густавом моя жизнь стала разноцветной. Но мне кажется, я до сих пор принадлежу черно-белому миру, и Густав в любую минуту может осознать, что я… что я бесцветная. И когда он увидит это, все разрушится.

— Но он любит тебя. Это видно. Может, ты просто-напросто должна поверить ему?

— Как бы я хотела, чтобы все было «просто-напросто», — говорит Ребекка.

— С моим опытом общения с парнями только советы давать! — говорит Мину, и Ребекка смеется.

— Ладно, теперь твоя очередь. У тебя есть какая-нибудь большая тайна?

Мину колеблется.

— Ну, я типа безответно влюблена, — говорит она. — Бред, в общем.

— Ой, расскажи. В кого?

— Пообещай, что никому не расскажешь. Ну, то есть я в этом и так не сомневаюсь, но вроде когда говоришь: «Никому не рассказывай», чувствуешь себя увереннее.

Ребекка снова смеется.

— Обещаю, — говорит она.

Мину едва может выговорить его имя. Сейчас Ребекка поймет, какая она на самом деле наивная маленькая девственница.

— Макс.

Имя вырывается из нее как вздох. Мину готова провалиться сквозь пол, сейчас же, сию минуту, и пусть это место сразу заделают досками и ее, Мину, навсегда предадут забвению.

— А ты ему нравишься, как думаешь? — спрашивает Ребекка, как будто в том, что сказала Мину, нет ничего странного.

— Конечно нет, — отвечает Мину. — Но иногда он вроде смотрит на меня как-то по-особому. Хотя это, разумеется, только мои фантазии.

— А ты не хочешь поговорить с ним где-нибудь после уроков? Если ты чувствуешь, что между вами что-то есть, наверняка это так.

Она говорит об этом так естественно.

— Спасибо. Но думаю, лучше просто постараться его забыть.

— Ну-ну, удачи, — иронически говорит Ребекка, и Мину не может сдержать улыбки.

14

Городской торговый центр — Галерея — средоточие всего, за что Ванесса ненавидит Энгельсфорс. Пустой и некрасивый, он символизирует несбывшиеся ожидания.

Его открыли шесть лет назад, помпезно и торжественно, детям подарили воздушные шарики. А теперь здесь только закрытые двери магазинов и любимая забегаловка алкашей — «Sture&Co». Все здание погружено в постоянный полумрак, потому что никто больше не меняет перегоревшие лампы на потолке. Открытие «Хрустального грота» — первое событие за последние два с лишним года.

Когда Ванесса открывает входную дверь, звякает колокольчик. Сильно пахнет благовониями. Стены окрашены в теплый желтый цвет, повсюду стоят стеллажи и столы, уставленные книгами, амулетами, изображениями дельфинов, ароматическими свечами и волшебными коробочками. И конечно, кристаллами всех цветов и размеров.

За стойкой сидит пожилая женщина и листает какой-то популярный журнал. У нее дочерна загорелая кожа и добела высветленные волосы. Перламутровая помада на губах, густо покрашенные бирюзовыми тенями веки. Джинсовый костюм расшит маленькими золотыми бабочками.

Так это и есть Мона-Лунный Свет? Ванесса не знает, кого она рассчитывала увидеть, но уж точно не персонажа из видеоклипа тридцатилетней давности. Ванесса подходит к стойке и чувствует запах застарелого никотина и сладких духов.

— Здравствуйте, — начинает Ванесса.

— Что тебе нужно? — хрипло отвечает Мона, даже не подняв глаз от журнала.

Ванесса злится. Так-то она встречает покупателей! Мона-Лунный Свет должна была бы ликовать и кидать лепестки роз к ногам того, кто в кои-то веки посетил ее забегаловку.

— Я вам помешала?

Мона-Лунный Свет медленно опускает журнал и останавливает взгляд на Ванессе.

— Что тебе нужно? — повторяет она.

— Моя мама была здесь, и вы ей гадали. Ее зовут Яннике Даль. Она сказала, что у вас сейчас действует предложение «второе гадание бесплатно».

Ванесса кладет на стойку чек, и Мона берет его — медленно-медленно, словно желая подчеркнуть, что не собирается спешить из-за какой-то там Ванессы. Она надевает очки, висящие на шнурке у нее на шее, и исследует бумажку пристально и скрупулезно.