Круг почёта - [10]

Отец мой влетел в большие неприятности. Думаю, он и сам бы вывернулся — папуля всегда это умел. Но то ли у папки нервы сдали в неподходящий момент, то ли еще что. Короче говоря, он заехал в банк, а на обратном пути выскочил на встречную полосу и смялся в лепешку о грузовик. И теперь очень медленно выкарабкивался из реанимации. Маме пообещали, что жить, ходить, ругаться матом и все такое отец сможет. Наверное, она это приключение безропотно пережила бы, не начни ей прямо в больницу названивать разные весьма озабоченные люди. Один банк, другой банк, потом вообще налоговая инспекция. Мама нашла отцовского адвоката. «Как, ты разве не знала?» — деланно удивился тот. В принципе, отец не был особенно виноват — его просто немец-партнер очень крупно подвел. Но выходить из ситуации папа стал некорректно и, главное, никого не предупредив. Брать кредит, чтобы отдать кредит, это всегда немножко обман. А с налогами мухлевать обман уже настоящий. От налогов уходить надо, а не обнулять внаглую доходы. И настал день, когда папочку взяли за шиворот сразу все, кому он задолжал, включая государство. А он поехал еще куда-то деньги занимать — и врезался.

Конечно, все кредиторы готовы были ждать. Что ж они, звери? Половину долга немедленно — а там разберемся. Даже налоговики соглашались «подвесить» штраф и ограничиться пока взиманием того, что папочка от казны утаил. «Держись, мам, — сказал я. — Деньги есть. Сколько нужно?» Тут-то мне и стало дурно. Поставить на ноги папулю обошлось бы тысяч в сто. И пятьсот нужно было отдать сразу в погашение долга, чтобы заморозить надвигающиеся судебные процедуры. Помощи ждать — неоткуда. Многочисленные папины друзья-коллеги, такие же авантюристы, как назло, сидели без гроша. На текущем счете болтались жалкие ошметки, семейный бизнес оказался давно заложен и перезаложен. Это называется — отдали деньги в руки самому активному и оборотистому члену семьи. Вот он и обернулся. Активно. Черт! Раньше я у папули таких деструктивных способностей не наблюдал. Видимо, кризис среднего возраста сказался, который теперь как раз наступает у мужчин лет в пятьдесят. Смешно, но я не разозлился. Был уверен, что если отца починить, он свое отработает с лихвой. Не чужой же человек учил меня всю жизнь: видишь проблему — ищи решение, оно есть.

В целом на семье повисло больше миллиона, из которого шестьсот тысяч требовалось немедленно. Предположим, триста двадцать пять тысяч — все мои последние выигрыши — я мог перевести в Россию хоть сейчас. Тысяч на триста потянет мой инвестиционный портфель — десять лет его холил и лелеял! Допустим, я его распотрошу. Ерунда, на еду деньги всегда найдутся. Хуже другое — отец неизвестно когда поправится, так что вторую часть долга все равно мне отдавать. Где занять еще полмиллиона? Действующему «челленджеру» кредит на такую сумму откроет только псих. А бездействующему — вообще никто. Что делать? Форсировать переговоры с Си-Эн-Эн, быстро продаться им в журналисты, выбить ссуду, работать как проклятому и все это время быть фактически на содержании у Крис? Ох… «А вот и свадьба наша красивая тю-тю, — подумал я. — Нет, конечно, девочка меня выручит, но это же черт знает, что такое! Собиралась замуж за одного человека, получит совершенно другого. Ничего себе подлянка, такого даже в русских народных сказках не бывает. Поль, старина, других не жалеешь — себя пожалей! Каково тебе будет в чужом дому нахлебником? Нет, ты должен что-то сделать. Неужели у тебя кончились все ресурсы? Неужели ты больше ничего не стоишь?»

Думаю, план сформировался у меня в голове именно тогда. Весь, до мельчайших подробностей. Только нужно было торопиться. Все решал темп. Скорость принятия решений и вышибания согласия из окружающих. «Мама, деньги придут уже сегодня. Больше шестисот тысяч, хватит разобраться с текущими вопросами. Остальную сумму — быстро сделаю. Держись. Я тебя люблю. Извини, нужно бежать». И я действительно побежал. Теперь исключительно бегом. Наверное, до самого утра. А что завтра? А завтра — сломя голову. Лишь бы на самом деле шею не свернуть.

Первым делом — секретность. Никаких трансферов с моего телефона. Если авантюра удастся, многих в офисе Федерации заинтересует, чего ради я пошел на риск. Первое, что им придет в голову — не шевелил ли парень деньгами перед стартом? Деталей они не узнают, но выяснить, куда именно я обращался, могут вполне. А там уже два шага до разбирательства, обвинения в нечестной игре и, что самое плохое, аннулирования результатов заезда. Нет, поймать себя за руку не позволю! Я выскочил из номера и едва не сшиб на пол золотого призера. «А я к тебе», — сказал Боян и протянул раскрытую ладонь. Ключи от машины. «Боян, можешь посидеть у меня десять минут?» — «Конечно. Хоть отдохну — репортеры замучили».

Димон с Ленкой играли в свой любимый волейбол — перебрасывали мяч через сетку ногами. Вот так русские готовятся к закрытию сезона. «Леночка, я твоего партнера украду на секунду?» — «Конечно, Пашечка». Сама так и светится, очень ей понравилось, как меня Боян уделал. Интересно, какой я ей буду Пашечка завтра к обеду. Я же их обоих, наших героических скоростников, таким позором несмываемым покрою, если дело выгорит… «Дим, послушай. Мне нужна твоя помощь». Удивленный взмах бровей — действительно, какая еще помощь? Мне уже ничем не поможешь… «Дим, ты понимаешь, что я ухожу? В будущем сезоне меня рядом не окажется. Ты останешься здесь лидером. А сейчас, по старой дружбе, выручи!» — «Конечно, Поль. Что я могу?..» — «Отдай мне твой завтрашний даун. И одолжи до полуночи свой запасной телефон».