Круг - [8]

— А жертва?

Жандарм указал пальцем на потолок:

— Наверху. Под крышей. В ванной.

По голосу Сервас понял, что тот еще не пришел в себя от потрясения.

— Она жила одна?

— Да.

Даже на взгляд с улицы дом был большой — четыре уровня, считая первый этаж и мансарду, хотя площадь каждого составляла не больше пятидесяти квадратных метров.

— Я правильно понял — она преподаватель?

— Клер Дьемар. Тридцать два года. Преподавала что-то там такое — не знаю что — в Марсаке.

Мартен встретился взглядом с капитаном.

— Мальчишка был одним из ее учеников.

— Что вы сказали?

Раскат грома заглушил ответ жандарма, и он повторил:

— Я сказал, что он учился в одном из классов, где жертва вела занятия.

— Это мне известно.

Сервас и Бекер молча смотрели друг на друга в полумраке комнаты, занятые каждый своими мыслями.

— Рискну предположить, что вы — человек куда более привычный, чем я, — прервал молчание жандарм, — и тем не менее считаю своим долгом предупредить: зрелище не для слабонервных. Я никогда не видел ничего столь… омерзительного.

— Прошу простить, что прерываю ваш разговор… — произнес чей-то голос.

Они повернули головы к лестнице.

— Могу я узнать, кто вы такие?

Высокий силуэт медленно выплывал из темноты: человек спустился по ступенькам и подошел к ним.

— Майор Сервас, уголовный розыск Тулузы.

Незнакомец протянул Сервасу руку в перчатке. Роста в нем было метра два, не меньше, длинную шею венчала квадратная голова с оттопыренными ушами и по-армейски коротким ежиком волос. Великан крепко пожал руку Сервасу и представился:

— Ролан Кастен, прокурор Оша. Я только что говорил по телефону с Катрин. Она предупредила, что вы появитесь. Могу я узнать, кто вам сообщил?

Кастен имел в виду Кати д’Юмьер, главного прокурора Тулузы, с которой Сервас не раз сотрудничал, в том числе занимаясь самым крупным своим делом — тем самым, что полтора года назад привело его в Институт Варнье. Сервас колебался.

— Марианна Бохановски, мать молодого человека, — наконец сказал он.

— Вы с ней знакомы? — выдержав паузу, спросил прокурор тоном, в котором смешались удивление и настороженность. У него был глубокий рокочущий бас, согласные грохотали, как колеса тележки на гравии.

— Да. Не слишком близко. Мы не виделись много лет.

— Тогда почему она обратилась именно к вам? — упорствовал великан.

Сервас снова ответил не сразу.

— Полагаю, все дело в том, что мое имя было на первых полосах всех газет.

Прокурор ничего не сказал. Сервас понял, что он его изучает, и внутренне поежился: этот человек напомнил ему гигантскую статую с острова Пасхи.

— Ну да, конечно… Бойня в Сен-Мартен-де-Комменж. Конечно… Следствие вели вы… Невероятная была история… такое не забывается, да, майор?

Что-то в тоне судейского чиновника до крайности раздражало Серваса.

— Я все еще не понимаю, что вы здесь делаете…

— Повторяю: мать Юго попросила меня принять участие в его судьбе.

— Насколько мне известно, никто пока не поручал вам ведение этого дела, — резко бросил Кастен.

— Вы правы.

— Расследование находится в юрисдикции суда Оша, а не Тулузы.

Сервас хотел было возразить, что следственная бригада Оша не провела за последние годы ни одного серьезного расследования, что им не хватает людей, но воздержался.

— Вы проделали долгий путь, майор, — сказал Кастен. — Очевидно, вы, как и все мы, вынуждены были оторваться от увлекательного телевизионного шоу. Можете пройти наверх и осмотреть там все, но предупреждаю: зрелище то еще… Хотя вы, в отличие от нас, много чего повидали.

Сервас кивнул. Нужно любой ценой добиться, чтобы расследование поручили ему.

Куклы смотрели в ночное небо. Сервас подумал, что у плавающего в бассейне трупа наверняка был бы точно такой же взгляд. Куклы в светлых платьицах покачивались на воде, то и дело соприкасаясь боками. Они с Эсперандье стояли на бортике. Помощник Серваса раскрыл огромный зонт, прикрывая их от дождя, барабанившего по плитам и заливавшего носки ботинок. Ветер дул в лицо, то и дело опрокидывая зонт на обвитую диким виноградом стену у них за спиной.

— Вот дерьмо… — кратко прокомментировал Эсперандье.

«Дерьмо» было любимым словечком помощника майора, он всегда использовал его, когда чего-то не понимал.

— Она коллекционировала кукол, — сообщил он. — Вряд ли убийца принес их с собой — скорее всего, нашел в доме.

Сервас кивнул и пересчитал кукол. Девятнадцать… Сверкнувшая молния осветила залитые водой личики. Самое неприятное впечатление производили глаза с неподвижным взглядом. Сервас знал, что подобный взгляд ждет его наверху, и мысленно готовил себя к этому.

— Пошли.

Переступив порог, Сервас и Эсперандье надели перчатки, шапочки, бахилы и окунулись в темноту — генератор так и не заработал. Они экипировались молча, разговаривать ни тому ни другому не хотелось. Мартен включил фонарь, Венсан последовал его примеру, и они начали подниматься по лестнице.

4 Место преступления

Отблески молний освещали скрипевшие под ногами ступени. Фонари подсвечивали лица снизу, так что Эсперандье видел сверкающие, как угольки, черные глаза своего начальника, выискивавшего следы на лестнице. Сервас взбирался наверх, стараясь ставить ноги как можно ближе к плинтусам, и напоминал регбиста «Олл Блэкс» во время исполнения хаки.