Круг - [11]

Он медленно обошел вокруг бассейна. Шагал осторожно, чтобы не поскользнуться на мокрых плитах. У него возникло необъяснимое чувство: что-то в поведении или внешнем виде жертвы приманило к ней хищника. Так происходит в дикой природе — животные никогда не охотятся наобум.

То, как было обставлено место преступления, подтверждало неслучайность выбора жертвы.

Мартен остановился напротив стены, отделявшей сад от улицы. Поднял глаза — так он мог видеть верхний этаж дома на другой стороне. Одно из окон выходило прямо на бассейн. Именно оттуда старик-англичанин и заметил Юго и кукол. Если бы юноша сидел на противоположном бортике, никто бы его не увидел, но он сел там, где теперь стоял Сервас. Возможно, эта мысль просто не пришла ему в голову, или он был одурманен наркотиками, потрясен случившимся, вот и не догадался. Сервас нахмурился и вжал голову в плечи. Холодные струйки воды стекали по лицу и затылку за воротник. В этой истории и впрямь есть нечто странное.

5 Охота на снарка

Взгляд у старого профессора Оливера Уиншоу был живой, как у только что выловленной из воды рыбы. Несмотря на поздний час, он не выглядел усталым. От внимания Серваса не ускользнул тот факт, что госпожа Уиншоу в разговор не вмешивается, но слушает очень внимательно, не упуская ни одной детали. Она была очень немолода, но, как и муж, не казалась уставшей. Два ясно мыслящих, бодрых старика, которые прожили интересную жизнь и, без сомнения, собираются эксплуатировать свои нейроны максимально долгий срок.

— Спрошу еще раз, чтобы все было предельно ясно: вы не замечали ничего необычного в последнее время?

— Нет. Ничего. Сожалею, что ничем не могу быть вам полезен.

— Может, незнакомый человек бродил вокруг дома, звонил в дверь вашей соседки, была какая-нибудь мелкая деталь, на которую вы тогда не обратили внимания, а теперь, в свете случившегося, она кажется вам подозрительной? Прошу вас, соберитесь, это крайне важно.

— Думаю, мы вполне осознаем значение этого прискорбного происшествия. — Голос вступившей в разговор женщины прозвучал очень твердо. — Мой муж действительно старается вам помочь, комиссар.

Мартен бросил взгляд на Оливера. Левое веко профессора едва заметно дернулось при слове «комиссар», но он не стал поправлять жену.

— Не могли бы вы оставить нас вдвоем на несколько минут, госпожа Уиншоу?

Взгляд женщины стал жестким, губы приоткрылись.

— Послушайте, комиссар, я…

— Прошу тебя, Кристина, — произнес Уиншоу.

Сервас отметил, что профессоршу изумила проявленная мужем инициатива. В голосе Оливера Уиншоу прозвучала озорная нотка: он получил очевидное удовольствие от того, что «окоротил» жену, и ему было приятно оказаться в мужском обществе. Сервас зна́ком отослал помощников.

— Вы при исполнении, майор, и, очевидно, не можете составить мне компанию, но я все равно выпью виски, — весело сообщил старик, когда они с Сервасом остались вдвоем.

— А вы меня не выдадите? — улыбнулся в ответ Мартен. — Безо льда, пожалуйста.

Уиншоу улыбнулся, показав пожелтевшие зубы. Сервас поднялся и подошел к стеллажам. «Потерянный рай», «Баллада о старом моряке», «Гиперион», «Охота на снарка», «Бесплодная земля»… Метры и метры английской поэзии…

— Любите литературу, майор?

Сервас взял протянутый стариком стакан. Виски был отличный, с выраженной нотой дымка. Первый глоток обжег горло и желудок.

— Романскую.

— Учились?

— Очень давно, на филологическом.

Уиншоу энергично покивал в знак одобрения.

— Только поэзия может выразить неспособность человека постичь смысл нашей мимолетной жизни на Земле, — сказал он. — Впрочем, если предоставить человечеству выбор, оно предпочтет Виктору Гюго футбол.

— Не любите смотреть матчи по телевизору? — поддел старика Сервас.

— Хлеба и зрелищ. Ничего нового. Гладиаторы, во всяком случае, ставили на кон собственную жизнь, у них был «стиль» — не то что у юнцов в трусах, гоняющих мяч по полю. Стадион — не более чем увеличенная в размерах версия школьного двора.

— «Не стоит, однако, пренебрегать и физическими упражнениями»… Это слова Плутарха, — заметил Сервас.

— Вот за Плутарха мы и выпьем.

— Клер Дьемар была красивой женщиной, согласны?

Оливер Уиншоу замер, не донеся стакан до рта, устремив взгляд выцветших глаз в пустоту.

— Очень.

— Даже так?

— Вы сами имели возможность убедиться. Разве что… только не говорите, что она… что ее…

— Скажем так: сегодня был не лучший день в ее жизни.

Глаза старика затуманились.

— Господь милосердный… Мы упражняемся в остроумии, пьем виски… А рядом творится нечто ужасное…

— Вы за ней наблюдали?

— В каком смысле?

— Поверх стены, когда она выходила в сад, вы следили за вашей соседкой?

— На что это вы намекаете, черт бы вас побрал?

— Женщина загорала: на теле остался след от купальника. Она наверняка прогуливалась по саду. Лежала в шезлонге и, полагаю, плавала в бассейне. Красивая женщина… Время от времени вы наверняка замечали ее, проходя мимо окна.

— Глупости! Не ходите вокруг да около, майор. Хотите знать, подглядывал ли я за ней?

Оливер Уиншоу явно не любил недомолвки.

— Что вам сказать… — Он пожал плечами. — Да. Такое случалось. Иногда я пялился на нее… И что с того? У нее была фантастическая задница, и она это знала.