Круг двенадцати душ - [16]

— Устраивает, миледи, — кивнула она, слабо улыбнувшись. — Идти мне больше некуда, да и привыкла я здесь. Боялась очень, что выгонят после смерти графини, тогда почти всю прислугу на улицу выставили. Но меня вот пожалели.

Разговор принимал интересный оборот и медленно, но верно уходил в нужное мне русло. После последних сказанных слов возник вопрос о том, случайность ли, что многие слуги потеряли место после смерти графини? Объясняется ли это горем безутешного супруга, рвущего на себе волосы и срывающегося на все и всех, или причина совершенно в ином? Например, в том, что смерть хозяйки поместья была неестественной — что подтверждает наличие в этих стенах призрака.

— Графиня, вероятно, была больна? — спросила я как бы невзначай.

— Она всегда была очень… не знаю, как и слова-то подобрать. Похожей на хрупкую хрустальную вазочку. — Задумчивый взгляд Оливии направился куда-то в пространство, а из наклонившейся лейки побежала вода. — Худенькая, нежная, всегда тихая. Но на здоровье никогда не жаловалась, это только после того как…

Словно опомнившись, горничная резко осеклась, и в ее глазах отразился испуг.

— Простите, миледи, я должна работать.

Из оранжереи она удалилась так же внезапно, как и появилась, а на земле у кустов алых роз осталась лежать полупустая лейка. И мы с Виолой тоже не стали здесь задерживаться и, обменявшись выразительными взглядами, ушли.

Не сговариваясь, вышли в сад, где в этот момент находились некоторые из живущих в поместье девушек. Ина с Дамией сидели на скамье и о чем-то разговаривали, Кэсси бродила по петляющим дорожкам, а Габи стояла, прислонившись спиной к стволу вяза и подставив лицо приветливым солнечным лучам. Сегодняшний день выдался поистине чудесным и сумел оживить нерадостный пейзаж. Свет, заполнивший майский сад, скрадывал страхи и растворял печали, но даже ему было не под силу прогнать тьму, что незримой хозяйкой обитала в поместье.

Тем не менее чистое высокое небо позволило мне вдохнуть свободнее и на несколько мгновений поверить, что все не так плохо. Один философ утверждал, что мы получаем то, во что верим, а вера есть самая великая сила, что может перевернуть целый мир. С этим изречением я была согласна, хотя и редко могла применить знания на практике. Победить собственные страхи и тревоги порой бывает сложнее, чем взвалить на плечи неподъемную ношу.

Знала я и о том, что подобный принцип лежит в основе любой магии. Смотря на фитиль свечи и обладая минимальными задатками дара, достаточно лишь поверить — по-настоящему поверить, что один только взгляд способен ее зажечь, и пламя вспыхнет.

Кажется, просто, но силы веры редко кому хватает.

Осмотрев сад, я заметила Рэда, подстригающего неподалеку кусты. Эта часть двора была единственной, где чувствовалась рука садовника. В очередной раз я обратила внимание на то, что особенно ухоженными выглядят розы. Сочные, пышные, будто ненастоящие…

Осознание накрыло внезапно и стало настоящим открытием. Сейчас ведь только начало мая — слишком раннее время для цветения роз. В этих краях редко бывает жарко и солнечно, а минувший апрель и вовсе был холоднее обычного…

Додумать я не успела.

Умиротворенный солнечный день взорвался громким звоном, заполнившим каждую частицу пространства. Не осталось ничего, кроме этого звука и перекошенных в испуге лиц, обратившихся к верхним этажам дома. Окно на втором оказалось разбито изнутри, мелкие осколки стекла на несколько долгих секунд, будто противясь силе притяжения, зависли в воздухе. Время растянулось, замедлилось, позволив отметить мельчайшие детали и сполна ощутить пробежавший по саду холод. На солнце нашли облака, унесшие последнее тепло, и тут же захотелось обхватить себя руками, спрятаться, надеть несколько теплых манто, только бы не подпустить холод близко к себе. Защититься.

А затем я снова услышала его.

Шипение — то же, что раздавалось вчера во время осмотра дома с миссис Эртон и в музыкальном зале. Пробирающее, неестественное, превращающее кровь в вязкое, закупоривающее вены желе. Появившийся холод шел из дома, из той самой комнаты, окно которой теперь зияло темной дырой. Он вытеснил даже ветер, погрузив поместье в ненормальную, давящую тишину.

Один миг — и, разрезая воздух, осколки осыпались на землю, устлав ее прозрачным битым ковром. Звуки вернулись, и раздался крик: первой опомнилась Кэсси, отреагировав эмоциональнее других. Проглотив вставший в горле комок, я прерывисто вдохнула воздуха, ощущая, как холод отступает. Шипение тоже постепенно угасало и вскоре исчезло совсем.

Облака разошлись, и день снова стал таким, каким он был полминуты назад. Лишь разбитое мутное стекло и сбивающееся от липкого страха сердце свидетельствовали о том, что произошедшее не являлось плодом воображения.

Я сделала несколько шагов по направлению к дому, и в этот миг из парадного входа вышла экономка. Она выглядела несколько бледнее обычного, а ее всегда идеально уложенные волосы были слегка растрепаны. Бросив быстрый взгляд куда-то вправо, миссис Эртон стремительно двинулась в нашу сторону. Мельком проследив за ее взглядом, я обнаружила, что он был направлен на замершего невдалеке садовника. Рэд стоял, крепко сжав в руках садовые ножницы и всей своей позой выражая напряжение.