Кровью! - [15]

Но я пишу Вам не только для того, чтобы хвалить Ваш стиль. Есть многое, что я должен Вам сказать, и это касается некоего лица, которым Вы, насколько мне известно, интересуетесь. Я говорю о Вашем создателе и моем бывшем ученике – «Резня в школе Стоктона» лорда Моридеса, проще – Моргана. Связаться со мной Вы можете через этого человека, Палмера.

Соня глянула на свою левую руку. На ту, которой касался частный детектив. Сначала она не узнала в этом человеке сенситива – он явно сам не знал о своем таланте – и потому не поставила барьер. На нее хлынул поток сенсорных образов, и самым живым из них был образ нимфы в алом с дымящимся пистолетом в руке. Соня сразу разорвала контакт, обмен образами был неожиданным и нежеланным, но в путанице информации явственно различалось одно: Вильям Палмер был именно тем, кем он себя считал, – свободным агентом.

Она знала, где он остановился – Соня считала, что должна знать гнезда в городе, – и подумала, не время ли вступить в контакт с «семьей».

Ренфилд сидел в антикварном кресле, и бледное чиновничье лицо его скривилось подобием улыбки, когда Палмер вошел в сопровождении гориллы.

– Превосходно. Надеюсь, вы выполнили свою часть сделки, мистер Палмер. Вам удалось доставить письмо?

– Да доставил я ваше говенное письмо! Какого черта вы тут крутите, Ренфилд?

Палмер попытался вырваться из лап гориллы, но только услышал, как треснули швы пиджака.

– Крутите?– Ренфилд снова улыбнулся. Палмеру это не понравилось. – Мистер Палмер, если вы будете вырываться, я велю Кейфу открутитьвам правую руку и ею же вас отлупить.

Палмер не сомневался, что Кейф на это способен, и потому прекратил попытки освободиться. Он оглядел комнату – в ней ничего не было, кроме кресла и Ренфилда, – и подумал, не заколочены ли ставни на окнах. Если нет, то есть шанс удрать, конечно, если горилла отпустит плечо и он, Палмер, не переломает себе все кости, прыгнув с третьего этажа в патио.

– Я бы не рекомендовал такие героические поступки, мистер Палмер, – произнес Ренфилд, улыбаясь и перекладывая ногу на ногу, как усталый инспектор по кадрам на собеседовании с надцатым соискателем. – Ставни, разумеется, заколочены. О, не надо так удивленно смотреть! Разумеется, я могу читать ваши мысли как открытую книгу – хотя сравнение с брошюрой комиксов было бы точнее. Можешь отпустить его, Кейф. – Тиски на плече Палмера разомкнулись. – Я сам справлюсь с нашим другом. Иди охраняй дверь.

Кейф что-то буркнул, остановившись на пороге ради последнего голодного взгляда на Палмера.

– Ну! Делай, как я велел! – прикрикнул Ренфилд на громилу, как на непослушного ребенка, которого выгоняют в кухню. – Получишь свою долю, как всегда!

Палмер бросился к Ренфилду, сжав кулаки.

– Слушай, ты, сладкоречивый мерзавец, что это ты устраиваешь? Если ты мне сейчас же не ответишь, я знаешь что сделаю?

– Вы умрете, мистер Палмер.

Огонь полыхнул по жилам Палмера, превратив кровь в лаву. Внутренности вскипели в собственном соку, кости рассыпались пеплом. Глаза лопнули и потекли по щекам яичными желтками. Палмер попытался крикнуть, но легкие были полны горящей воды.

Огонь исчез так же быстро, как появился. Палмер лежал на голом полу, подтянув колени под подбородок. Во рту был вкус крови. Язык он прикусил, что ли?

– Что... что вы сделали?

– Вы умерли, мистер Палмер. И будете продолжать умирать, пока я не передумаю. Честно говоря, я не знаю, что Доктор в вас нашел. Да, у вас есть кое-какие способности, – он фыркнул, – но весь остальной ментальный багаж – эмпатия, сочувствие, способность к любви – даже не стоит усилий на депрограммирование!

Холод ударил Палмера насквозь, пронзая нервную систему миллионами льдинок. Легкие наполнились кристаллами льда, моча застыла в пузыре камнем. Палмер жалобно заскулил, когда почернели и отвалились пальцы на руках и ногах.

– Я не собираюсь дать вам выжить в этом небольшом испытании. – Ренфилд появился снова, но на этот раз его голова была обернута странным свечением цвета свежего кровоподтека. Странно, что раньше Палмер этого не заметил. – Слишком долго я работаю, чтобы какой-то новичок посмел настроить Доктора против меня!

Бесцветное лицо Ренфилда горело. Он был опьянен долго сдерживаемыми чувствами, глаза горели хищной яростью, как у оголодавшего койота.

Ренфилд встал с кресла и упал на колени, склонившись над Палмером.

– Думаешь, я не заметил, как он к тебе благоволит? Как на тебя смотрит? Он обещал мне силу и жизнь вечную! Он говорил, что любит меня! Что я ему нужен! Я, а не ты! – В глазах его стояли слезы. – Он мне лгал! Но тебя он не получит. Я не дам тебе занять мое место! Я ему скажу, что ты не выдержал депрограммирования – и это не будет ложью, – и я отдал твой труп огру для уничтожения. И никто не узнает! Даже Доктор знать не будет!

Опущенные ставни щепой влетели в комнату – так обставила свое появление Соня Блу, защитив лицо руками в кожаной броне. Она покатилась по полу и отвлекла Ренфилда от его жертвы.

Оцепенение в руках и ногах Палмера прошло, когда Ренфилд повернулся к непрошеной гостье. Гало, обратным негативом окружающее его голову, задрожало, выпуская плети щупальцев в сторону Сони Блу.