Кровожадные сказки - [40]
— Но послушай, — сказал я ему, — неужто ты пойдешь на такое — украсть у Акселя его замыслы?
— Он сам говорит, что замыслов у него сотни и тысячи! — возразил Бастиан. — Ну украду я их — ему ничего не стоит завтра же начать новый блокнот, и через две недели он будет полон! И потом, будет знать, как дразнить нас, присваивая наши идеи по ходу разговоров.
Я почесал в затылке:
— Хорошо, допустим, тебе удастся стянуть у него блокнот, хотя, на мой взгляд, это невозможно; он же поднимет такой шум, что об этом узнает вся Вена. А когда ты опубликуешь рассказы, написанные по его сюжетам, он все поймет и разоблачит тебя.
— Я не так глуп, — самоуверенно ответил Бастиан. — Во-первых, я немного изменю фабулы, так что не подкопаешься, да и имена персонажам, само собой разумеется, дам другие. Понимаешь, все, что мне нужно, — это отправные точки, а дальше, я уверен, мое собственное воображение проснется от этого стимула, заработает и разовьет сюжеты Акселя так, как ему самому и не снилось. Я перемешаю его сюжетные линии, видоизменю фон, в общем, комар носа не подточит. — Он помолчал немного и добавил: — И потом, даже если у него возникнут подозрения, как он докажет, что я украл его замыслы? Ха! Разве я виноват, что нам с ним приходят одни и те же идеи? Это значит, что я писатель не хуже его, вот и все.
С этими словами Бастиан доел десерт, осушил свой стакан, надел шляпу и откланялся. Он не переубедил меня, я по-прежнему считал, что украсть блокнот Акселя — плохая идея, но, поскольку мне не удалось его образумить, оставалось только с нетерпением ждать, что же он предпримет.
Осуществить план, как это можно было предвидеть, оказалось нелегко. Аксель, если помните, всегда держал блокнот в кармане пиджака, прятал его туда сразу же, закончив писать, и никогда не оставлял на столе или барной стойке, откуда его можно было незаметно взять, случись писателю на минутку отвернуться. Бастиан старался по возможности чаще бывать в его ближайшем окружении, дабы не упустить случая. «Рано или поздно он забудет убрать блокнот в карман, — говорил он, — а я тут как тут!» Он следовал за Акселем повсюду: в рестораны и кафе, в церкви, где тот слушал мессу пять раз в неделю, в библиотеки, куда он ходил работать во второй половине дня. В тишине и полумраке читального зала Бастиан садился недалеко от него и, прячась за каким-нибудь томом, взятым наобум с полки, поглядывал краешком глаза, готовый коршуном кинуться на предмет своего вожделения. Не знаю, сколько часов провел он так, стоически ожидая судьбоносной минуты, когда Аксель оставит блокнот без присмотра.
— Он человек педантичный и аккуратный чрезвычайно, — рассказывал мне Бастиан. — Садится всегда за один и тот же стол, заказывает нужные книги и погружается в чтение. Чаще всего он делает записи на отдельных листках, а потом складывает их в картонную папку. Какие он там проводит изыскания — не знаю, на папках ничего не написано; знаю только, что книги он заказывает по истории религии и философии, так что могу предположить, что речь идет об эссе, о котором он говорит уже несколько месяцев.
— А блокнот?
— Им он пользуется редко. Иногда я вижу, как он шарит в карманах, достает какие-то клочки бумаги и скрупулезно раскладывает их на столе. Потом засовывает руку во внутренний карман пиджака, и у меня сердце едва не выскакивает из груди, потому что я знаю, что блокнот лежит там. Он достает его, открывает, берет ручку и что-то пишет. Такое впечатление, будто переписывает с разложенных обрывков.
— Может быть, он записывает свои идеи на ходу, на трамвайных билетах и счетах, а потом в спокойной обстановке переносит их в блокнот?
— Может быть. Как бы то ни было, закрыв этот окаянный блокнот, он сразу же убирает его во внутренний карман. А если и нет, то держит под рукой, и невозможно стащить его так, чтобы он не заметил.
— Досадно.
— Действительно. Вчера, правда, я было подумал, что мой час настал: около пяти, просидев над книгами полдня, Аксель достал блокнот и черкнул там несколько слов. Потом, закрыв ручку колпачком, он взял свою трубку и кисет с табаком, встал, скрипнув стулом, и покинул читальный зал. Я бросился к его столу — блокнот лежал там.
— И что же, ты сумел им завладеть?
У меня дух захватило от возбуждения.
— Увы, нет, — вздохнул Бастиан. — Когда я уже протянул к нему руку, откуда ни возьмись появился Аксель: он забыл спички в кармане пальто. Пришлось ломать комедию. «Господин Аксель, — воскликнул я, — какая приятная встреча!» — и наплел, что собираю материал для моей книги. Он ответил, что это похвально, что изучение первоисточников служит хорошей опорой молодому писателю, и прочее в том же духе.
— Ну а дальше? Ушел он курить свою чертову трубку?
— Да, но мне волей-неволей пришлось пойти с ним. Впрочем, если бы я и смог остаться в читальном зале и украсть блокнот, он бы сразу заподозрил меня.
Бастиан залпом осушил стакан виски (пил он непомерно много в последнее время).
