Кровопролития на Юге - [2]

Следствием столь удачного выбора явилось то, что как-то раз, когда Гийом Може проповедовал в саду, начался сильный ливень; надо было или разойтись, или поискать укрытие, но поскольку проповедник дошел в своей речи до самого интересного места, все без колебаний высказались в пользу второго решения. Поблизости находилась церковь св. Стефана Капитолийского, один из слушателей предложил ее в качестве убежища — не столько самого подходящего, сколько самого удобного. Предложение было принято с восторгом; дождь хлынул еще сильней, все бросились прямиком в церковь, выгнали оттуда кюре и всех духовных лиц, растоптали ногами святые дары, разнесли в куски образа. После этой расправы Гийом Може взошел на кафедру и продолжал проповедовать с таким красноречием, что присутствующие вновь возбудились, не пожелали ограничиться уже свершенными в тот день подвигами и с тою же поспешностью ринулись на штурм монастыря францисканцев, куда немедля водворили Може и двух женщин, которые, по утверждению Менара, историка Лангедока, не разлучались с ним ни днем, ни ночью; что же до капитана Буйарга, то он отнесся к происшедшему с поразительным безразличием.

Консулам, которых призвали к ответу в третий раз, очень хотелось отрицать происшедшие беспорядки, но это было не в их силах; поэтому они сдались на милость г-на де Виллара, который к этому времени снова вернулся на пост губернатора Лангедока, а г-н де Виллар, более на них не полагаясь, ввел гарнизон в цитадель Нима, причем город платил солдатам и кормил их, в то время как губернатор совместно с четырьмя квартальными смотрителями учредил военную полицию, независимую от муниципальной. Може был изгнан из Нима, а капитан Буйарг отрешен от должности.

Но тут умер Франциск II. Смерть его произвела обычное действие: гонения поутихли, и Може вернулся в Ним; это была победа, а поскольку каждая победа несет с собой продвижение вперед, воинствующий проповедник учредил церковный совет, и нимские депутаты потребовали от генеральных штатов в Орлеане, чтобы им были отданы храмы. Эта просьба осталась безрезультатной, но протестанты знали, как действовать в подобных случаях: 21 декабря 1561 года церкви св. Евгении, св. Августина и ордена францисканцев были взяты приступом и одним махом очищены от икон; капитан Буйарг на сей раз не ограничился простым наблюдением, а сам возглавил операцию.

Оставался еще кафедральный собор, где, как в последней крепости, окопались остатки католического духовенства; однако стало очевидно, что при первом же удобном случае он будет превращен в протестантский храм, и такой случай не замедлил представиться.

Однажды в воскресенье, во время мессы, которую служил епископ Бернар д'Эльбен, не успел постоянный проповедник начать проповедь, как дети реформатов, игравшие на паперти, принялись ошикивать «святошу». Прихожане, которых вопли детей отвлекали от благочестивых размышлений, вышли из церкви и задали малолетним гугенотам взбучку; родители детей сочли, что тем самым им нанесено оскорбление; округа возроптала, люди стали сбиваться в отряды, зазвучали крики: «В собор! В собор!» Случайно неподалеку проходил капитан Буйарг; он был человек последовательный; он организовал мятеж и, возглавив восставших, стремительно взял собор приступом, несмотря на баррикады, возведенные папистами; осада продлилась всего несколько минут, священники и прихожане спаслись бегством через одну дверь, когда реформаты уже входили в другую. Вмиг церковь была приспособлена для нового культа: большое распятие, висевшее над алтарем, обвязали веревкой и протащили по улицам, стегая его на всех перекрестках. Наконец с наступлением вечера перед собором развели большой костер и побросали в него церковные и монастырские бумаги, образа, мощи святых, алтарные украшения, священнические ризы; словом, все, вплоть до святых даров[2], было сожжено, а консулы и не думали вмешиваться: над Нимом веял ветер ереси.

Ним мгновенно охватила смута; тут же установились новые порядки: Може принял должность пастыря христианской церкви. Капитан Буйарг отдал в переплавку дарохранительницы из католических церквей, а получившимися слитками расплатился с нимскими волонтерами и немецкими рейтарами; камни разрушенных монастырей пошли на строительство укреплений, и город подготовился к обороне прежде, чем кто-либо собрался на него напасть. Теперь, когда Гийом Кальвьер возглавил гражданский и уголовный суд, Може стал президентом консистории, а капитан Буйарг командовал военными силами, решили учредить новую власть, которая, обладая могуществом консулов, была бы еще более, чем они, безраздельно преданна Кальвину; так родился совет Господ, ни дать ни взять Комитет общественного спасения; и вот новый совет, учрежденный революционным путем, начал действовать соответствующим образом: у консулов отобрали власть, а влияние консистории ограничили лишь делами религии. Тем временем появился Амбуазский эдикт, а затем пришло известие, что король Карл IX в сопровождении Екатерины Медичи намерен вскоре посетить свои верные южные провинции.

При всей предприимчивости капитана Буйарга на сей раз ему противостояли слишком значительные силы, сопротивляться которым было бессмысленно; поэтому, несмотря на ропот энтузиастов, город Ним решил не только отворить ворота своему государю, но и оказать ему такой прием, который изгладил бы дурное впечатление, сложившееся, быть может, у Карла IX вследствие недавних событий.