Кровные враги - [88]

— Мы ваши союзники, — заверила юношу Люси.

Мартин отсалютовал ей бокалом.

— Надеюсь, ими и останетесь после того, как я закончу рассказ. — Он сделал еще глоток. — Когда я узнал, что убийца Уилла отсек ему руку, то сразу подумал об одной старой неприятной истории, которая наконец меня настигла, и решил, что Уилла убили по ошибке. Видите ли, я уже давно опасался, что Джон Голдбеттер рассказал королю об источнике сведений, которые я для него добыл, чтобы примирить его с Эдуардом.

Оуэн нахмурился.

— Зачем бы он стал раскрывать свой источник?

— Такова неприятная сторона моей профессии — я наживаю много врагов, да и мои работодатели не очень стремятся защитить меня. Такие, как я, часто становятся козлами отпущения.

— Я не совсем понимаю, чем же вы все-таки занимаетесь, — заметила Люси.

— Мне нравится считать себя посредником между континентом и вашим прекрасным островом, посланником, пусть и тайным, для богатых торговцев и землевладельцев.

— Магда Дигби называет вас Пиратом, — сказал Оуэн.

Мартин улыбнулся.

— Магда дразнит меня. На самом деле я даже не притрагиваюсь к товару. Я просто договариваюсь о его перевозке.

— А что отрубленная рука — о какой старой истории она заставила вас вспомнить? — спросил Оуэн.

— Об одном торговце, которого я предал. Бедняга попал в тюрьму Флит, а узнав, какую роль я сыграл в его несчастье, поклялся отрубить мне правую руку как вору, когда выйдет на свободу.

— Кто был этот торговец?

— Алан Олдборо.

— А-а, — вздохнула Бесс.

Мартин взглянул на нее.

— Вы его знали?

— Мы только что о нем говорили. Или, вернее, о его жене и дочери.

— Почему этот человек считал вас вором? — спросил Оуэн.

— Я взял у Алана деньги в обмен на обещание помалкивать насчет одного обстоятельства, касающегося его дел. Хотя я даже не совсем ясно представлял, что именно обещаю. Мне просто хотелось избежать одной неловкой ситуации.

— Какой? — поинтересовалась Люси.

Мартин бросил взгляд на Амброза, который сосредоточенно за ним наблюдал.

— Его сын Давид, пылкий молодой человек, успел ко мне привязаться.

Амброз поморщился и уставился в бокал с вином.

— Именно Давид рассказал мне об отцовских делах с фламандцами, о том, как Алан продавал им шерсть вопреки королевскому запрету. Тогда я сказал Давиду, что ему следует жениться на женщине, которую выбрал ему отец, и что он разрушит свою жизнь и будет жить в нищете, если и дальше станет настойчиво меня преследовать. Тогда Давид признался отцу, что все мне рассказал и теперь должен ехать со мной и следить, чтобы я не проговорился. Разумеется, эта его хитрость не сработала. Он был единственный сын. Алан предложил мне кругленькую сумму, чтобы я исчез и держал рот на замке. — Мартин дернул плечом. — Но однажды вечером, когда мы с Гилбертом Ридли здорово набрались, я по глупости все ему выболтал. С Гилбертом я не думал об осторожности, он был моим работодателем. Только позже я понял, что нельзя быть таким доверчивым. Когда Гилберт захотел помочь Голдбеттеру, он сообщил ему имя Алана. А затем под давлением назвал и меня как своего информатора. Однако из осторожности он не раскрыл Голдбеттеру, каким образом я получил эти сведения.

— И вы, несмотря на все это, приехали в Йорк предупредить Ридли о беде? — удивилась Люси. — Скорее вы должны были его возненавидеть.

— Мы давно вместе работали. Большинство торговцев нанимали меня один, от силы два раза. А Гилберт давал мне постоянную работу и за все это время подвел меня всего однажды. — Мартин обратился к Оуэну: — Насколько я знаю, он даже вам сказал, что у меня нет причин находиться в Йорке теперь, когда Уилл мертв.

Оуэн подтвердил.

— Он знал насчет Амброза? — спросила Люси.

— Знал. Он понимал, что я не стану уезжать из Йорка. Если не считать того единственного случая, Гилберт всегда был ко мне добр. Поэтому я отправился в Риддлторп и рассказал ему о новых друзьях короля, для которых организовал переправку товара во Фландрию, а позже донес на них, когда они заплатили гораздо меньше, чем вначале обещали за такое опасное дело. Я испугался, что они захотят расправиться и с Гилбертом, боясь огласки. Еще я хотел рассказать Гилберту об угрозе Алана. Я понятия не имел, вышел Алан из тюрьмы или нет, но было похоже на то, что вышел. Именно тогда я узнал, что руку Уилла подбросили в комнату Гилберта. Для нас обоих это была загадка. — Мартин отхлебнул из бокала. — А затем Гилберта убили точно так же, как Уилла, и я еще больше укрепился в своих подозрениях. Алан или наемные убийцы по ошибке приняли Уилла Краунса за меня, но затем они добрались до Гилберта — именно того, кто раскрыл имя Алана Голдбеттеру. Я с легкостью поверил, что Голдбеттер предал Гилберта. Я отправился в Лондон, чтобы выяснить, действительно ли Алана выпустили из тюрьмы. Пока меня не было, Джаспер снова исчез. А руку Гилберта подбросили на крыльцо Амброза. Тем временем мне так и не удалось ничего узнать о судьбе Алана.

— Он умер в тюрьме, — сказал Оуэн. — Может, это мстит его сын Давид?

Мартин изменился в лице. Закрыв глаза, он покачал головой.

— Нет, — сказал он голосом не громче шепота. — Нет, это не Давид.

— Откуда такая уверенность? — спросила Люси.