Кровные враги - [86]

Тилди засопела.

— Я тоже за него сегодня помолюсь, — добавила Люси.

— Спасибо вам, миссис Люси.

— Тилди, откуда у тебя такая слабость? Ты носишь ребенка Джона?

Тилди покачала головой.

— Как бы я хотела этого! Тогда у меня хоть что-то бы осталось.

Люси притянула к себе Тилди.

— Понимаю, дорогая, понимаю.

Весь день городские музыканты репетировали, готовясь к рождественским праздникам. Было совсем поздно, когда Амброз возвращался домой, радостно предвкушая, как разожжет очаг и выпьет горячего бульона. Футлес-лейн была погружена в темноту, только перед несколькими домами горели тусклые фонари, отбрасывая зловещие блики света. Подходя к собственному дому, Амброз замедлил шаг. Парадная дверь оказалась раскрыта настежь. Мартин не мог этого сделать — он был слишком осторожен. Еле передвигая ослабевшими ногами, Амброз размышлял, что предпринять. От Мартина он знал, что у него есть повод для беспокойства, — не случайно ведь руку Гилберта Ридли подбросили именно к его двери. Музыкант повернул назад, решив привести кого-то из городских стражников. Но тут услышал звук, в котором безошибочно угадывалось хрюканье. Ну, это чересчур. Свинья в доме. Амброз ворвался внутрь и застал свинью как раз в тот момент, когда она раскидывала вокруг себя потухшие угольки из очага. Весь дом пропах пеплом и гарью.

— Убирайся! — завопил Амброз.

Свинья даже ухом не повела.

Амброз пришел в ярость. Нападать на свинью было небезопасно, но он достаточно натерпелся от этой поганой твари. Он поднялся по лестнице на чердак, где у него была устроена спальня, решив сначала положить инструменты подальше от беды, а затем уже заняться проклятым животным. Поднимаясь на последнюю ступень, он с тревогой отметил, что запах горелой древесины, который шел, как он думал, из разоренного свиньей очага, почему-то усилился. А ведь здесь, наверху, он никогда не разводил огня, пользовался только масляными лампами и свечами. Амброз зашел в спальню, осторожно положил инструменты на кровать и зажег лампу.

На первый взгляд все было как обычно. Сундуки с инструментами стояли закрытыми, кровать, покрывало, два сундука с одеждой — один Мартина, один его, Амброза. А затем он шагнул и наткнулся на что-то, рассыпав какой-то мелкий порошок, отчего закашлялся и чуть не уронил лампу. С потолочной балки свисала одна из металлических корзинок, в которых он подвешивал хлеб, чтобы уберечь его от крыс. Но корзинке место внизу. А эта, каким-то образом попавшая на второй этаж, медленно раскачивалась, сквозь металлические прутья тихим дождиком сеялся пепел.

Амброз перекрестился. Что бы там ни было внутри, сейчас оно превратилось в обугленное месиво. Он потянул носом воздух. По крайней мере, горело не животное. Да, никакая это не случайность. И Мартин не мог этого сотворить, пока Амброз отсутствовал.

Вздрогнув, Амброз вдруг понял, что тот, кто развел огонь, мог до сих пор находиться в доме. Сердце его бешено колотилось, когда он осматривал свой тесный чердак, а затем, сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, музыкант оставил лампу наверху лестницы, а сам потихоньку спустился вниз. Только сейчас он вспомнил о свинье. Внизу было тихо. Спасибо и на том, хотя свинья больше не была главной причиной его беспокойства.

Амброз закрыл входную дверь и затаил дыхание, прислушиваясь и привыкая к темноте. Начав различать смутные тени, он обошел комнату, дотрагиваясь до скудной обстановки. Кроме него, в комнате никого не было. Он открыл дверь на задний дворик. Кот потерся о ноги и не спеша вошел в дом — явный признак того, что и в саду чужаков не было.

— Хвала Господу, — прошептал Амброз, закрывая дверь.

Он помешал угли в очаге, положил несколько поленьев, подсыпал угля из ящика и разжег яркое пламя. Только тогда Амброз снова поднялся наверх за хлебной корзинкой, принес ее вниз и при свете яркого пламени разглядел среди пепла белые комочки. Открыв корзинку, он вынул один. Костяной колок. Господи, это его инструмент. Амброз повнимательнее вгляделся и внезапно вскрикнул, узнав колки. Он взлетел наверх и метнулся к сундуку со старыми инструментами.

Не хватало его первой скрипки, как он и боялся. Эту скрипку ему подарил его возлюбленный, Мерлин Скрипач, лучший музыкант Лондона. На этом инструменте Амброз год учился играть. Внутри у него все сжалось от ужаса. Кто знал его настолько хорошо, чтобы нанести такой болезненный удар?

Внизу он налил себе полную кружку эля и постарался успокоиться, рассудив, что старая скрипка просто лежала на самом верху в сундуке. То, что это был для него самый дорогой инструмент, никто не мог знать; просто любой инструмент в доме музыканта дорог его сердцу.

Какая жестокость, что злодею в руки попался именно подарок Мерлина. Амброз закрыл глаза и расплакался.

Бесс не могла дождаться, когда они все усядутся и приступят к ужину. Пока Том разливал гасконское вино, Бесс оглядела присутствующих, завладев всеобщим вниманием.

— Вы ни за что не поверите. Я узнала, кем была Кейт Купер до замужества. Ее мать — Фелис д'Олдборо.

Новость была воспринята с недоумением. Потом Оуэна осенило.

— Д'Олдборо. Из Олдборо?