Кровное родство. Книга 2 - [54]

– Да, Миранда просто создана для того, чтобы заниматься бизнесом, – кивнул Адам. – А ты, Аннабел, одарена совсем другими качествами… и к тому же очень редкостными.

– Хотелось бы думать, что я одарена хоть чем-нибудь. Что я гожусь не только на то, чтобы улыбаться перед объективом фотокамеры.

– Разумеется, ты годишься не только на это, Аннабел. Я только что сказал тебе об этом.

– Теперь, после всего, что со мной произошло, – грустно призналась Аннабел, – когда кто-то говорит обо мне что-нибудь хорошее, я не верю. Пока ты фотомодель, тебя расхваливают и тебе льстят все, ному не лень. Но как только запросов на тебя становится меньше, всех этих восторженных почитателей… словно ветром сдувает. И вот тогда-то начинаешь понимать, что у тебя уже все в прошлом.

– Какой грустный монолог, – сочувственно произнес Адам. Красота Аннабел была источником не только ее силы, но и ее слабости. Аннабел боялась, что становится некрасивой, толстеет, стареет, и мысль о приближающемся тридцатилетии наполняла ее душу ужасом. – По-моему, – продолжал Адам, – ты еще больше похорошела с тех пор, как перестала работать фотомоделью. Лицо у тебя немного округлилось и потеряло это постоянное напряженное, тревожное выражение. Теперь в тебе появилась какая-то восхитительная безмятежность.

– Правда?

– Правда, – подтвердил Адам, заглядывая в ее прекрасные глаза. – Твое главное очарование в том, что почиталось во все времена: в истинной женственности. Этим ты выгодно отличаешься от… своих сестер.

– О! Ты на самом деле так считаешь?

– Видишь ли, Миранда представляет собой новый тип женщин, которые стремятся занять место мужчины в нашем сугубо мужском мире, но когда дело принимает по-настоящему крутой оборот, они пытаются уклониться от окончательной ответственности и прячутся за мужскую спину, – пояснил Адам. – А Клер – это другой тип женщины: она тоже норовит взять на себя ту ответственность, которая традиционно лежала на мужчине, однако сама следовать традициям не желает. У нее начинаются проблемы, она сама делает из этого еще большую проблему – жить своим умом у нее не получается, а почему, она не понимает, – и ударяется в панику, а в результате ощетинивается против всего света.

– Да, с Клер именно это и произошло, – горько подтвердила Аннабел. – Когда я ей позвонила, она говорила со мной просто грубо.

– Ваше поколение женщин не так воспитано, чтобы принимать на себя главную ответственность. – При этих словах Аннабел показалось, что сам он готов взвалить на свои плечи ответственность за весь мир. – Традиционно это всегда делали мужчины, и они знают, насколько это тяжело. – Он нежно улыбнулся ей. – А ты Аннабел, не стремишься никому ничего доказывать, да тебе это и не нужно. Ты просто наслаждаешься тем, что живешь на свете, и тебе хорошо, когда кто-то другой заботится о тебе. Ты – единственная из сестер О'Дэйр, которая реалистически смотрит на вещи.

Адам говорил, а самому не верилось, что Аннабел проглотит всю эту чушь. Но эта взрослая, красивая женщина в душе все еще оставалась ребенком, наивным и зависимым, которого так легко взять за ручку и повести нуда угодно. Неудивительно, что у нее до сих пор не было детей: дитя сама, она не желала взрослеть и взваливать на себя ответственность и проблемы взрослого мира – ей необходимо было, чтобы другие направляли ее и заботились о ней.

Продолжая улыбаться, Адам подал ей серебряный поднос с пудингом, но Аннабел покачала головой:

– Я должна следить за собой.

– Что за чепуха! – рассмеялся Адам, оценивающе окидывая взглядом ее фигуру. – Согласен, ты больше не похожа на умирающую с голоду борзую, но тебе следует знать, что ты прекрасная женщина, исполненная чувственности.

Аннабел, по натуре добрая и великодушная, сама была склонна к лести, поскольку ей всегда хотелось, чтобы всем было хорошо. Но по этой же самой причине она оказывалась беззащитной, когда другие использовали лесть как оружие против нее.

Адам понимал, что его восхваления кружат голову Аннабел: мало нашлось женщин, с которыми не произошло бы того же самого на ее месте. Осторожная, тщательно рассчитанная лесть помогала ей избавиться от неуверенности в себе; естественной, хотя и неосознанной реакцией на это должна была стать благодарность – и успех ему обеспечен.

Придвинувшись ближе, Адам погладил окутанное шифоном плечо Аннабел.

– В этом газовом одеянии ты похожа на очаровательную лесную нимфу.

Сквозь тонную ткань Аннабел кожей ощутила тепло его ладони. Он был теперь так близко, что она чувствовала его дыхание и исходивший от него возбуждающий запах. Она слегка отпрянула.

– На твоих прелестных губах крошка, – сказал вдруг Адам и, прежде чем она угадала его намерение, наклонившись, лизнул уголок ее рта быстрым, змеиным движением языка.

Это застало ее врасплох – так же, как и реакция ее собственного тела, когда губы Адама прильнули к ее губам. Его руки легли ей на грудь, и Аннабел почувствовала, что вся растворяется в теплой волне блаженства, заливающей ее с головы до ног.

После недолгого и, как было ясно обоим, чисто формального сопротивления она медленно откинулась назад, на траву, ощущая, как наполняющее ее блаженство отзывается легким покалыванием в кончинах пальцев.