Кровное родство. Книга 1 - [88]

И вот однажды вечером, когда оранжево-розовый закат пылал особенно ярко, на кочковатой вершине одного из таких холмов Энгус, взяв за руку запыхавшуюся и еще не отдышавшуюся после подъема Миранду попросил ее стать его женой. Миранда, хотя и мечтала об этом в течение долгих месяцев, оказалась захваченной врасплох таким предложением.

Все еще тяжело дыша, она сказала, что согласна Тогда Энгус запустил руку под сплошной покров вереска и, порывшись немного, извлек на свет Божий корзинку, сплетенную из светлых ивовых прутьев. В ней оказались клетчатый плед, термос со льдом, бутылка шампанского „Вдова клико" и два бокала.

Перехватив изумленный взгляд Миранды Энгус усмехнулся:

– Это чтобы ты никогда не говорила, что я напрочь лишен романтики. Я привез все сюда утром еще до завтрака.

Ночью Энгус длинным темным коридором пробрался к двери комнаты Миранды, и ему было дозволено войти.

Элинор тяжело переживала предстоящее расставание с последней из своих внучек, но ее утешала – и немало – перспектива видеть ее женой аристократа. Она твердо решила, что хотя бы одна из девиц О'Дэйр должна выйти замуж согласно традициям, то есть венчаться в церкви и непременно в белом платье. Торжественная церемония была назначена на понедельник, третье апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года в церкви Святой Маргариты в Вестминстере, а свадебный прием – в ресторане отеля „Савой".

Миранда, когда училась на курсах косметики, частенько после занятий ездила на своем новеньком „мини", покрашенном по ее заказу в пурпурный цвет, к Клер, живущей теперь на Пултон-сквер в небольшом, но великолепно обставленном доме с террасой. Начав работать, Миранда по-прежнему навещала сестру, тан что именно там, в Челси, составлялись и уточнялись списки многочисленных гостей, которых надлежало пригласить на свадьбу, ожидавшихся подарков, необходимых покупок. По всему дому, как опавшие осенние листья, валялись исписанные листки бумаги: столько нужно было предусмотреть, организовать, подготовить, столько разных мелочей, упущенных из виду ранее, всплывало в последний момент. А ошибиться нельзя было ни в чем; поэтому-то так горячо и подробно обсуждались все детали – от заказа приглашений и конвертов к ним (у Смитсона на Бонд-стрит) до кандидатуры мажордома, который, облаченный в традиционное красное одеяние, будет громко объявлять имена прибывших гостей (мистер Пекснифф).

Понедельник, 14 ноября 1960 года

– Зачем мне вилки для рыбы? Зачем они вообще нужны? – почти в отчаянии вопросила Миранда.

Сестры сидели в гостиной Клер, у зажженного камина, и бойкая, веселая девятнадцатилетняя (всего двумя годами моложе своей хозяйки) горничная-француженка подавала им чай на узорном серебряном подносе.

Зная за девушкой некоторую беспечность, Клер – уже не неопытная молодая жена, а заботливая хозяйка дома – тщательно проверила, все ли, что нужно, есть на подносе: чай, торт, сливовый джем из Старлингса и целая гора горячих сдобных булочек. Сестры с удовольствием сбросили свои изящные, но неудобные остроносые туфли на высоченных и тонких, как стилет, каблуках.

На Клер был розовый льняной костюм с узкой короткой юбкой, на Миранде – светло-зеленое твидовое платье-труба с огромным черным вязаным воротником.

– Шоколадный „Захер" от „Фортнума"! – воскликнула Миранда, увидев торт. – Когда я выйду замуж, буду есть его каждый день!

Клер рассмеялась.

– Отнесите полотенца в розовую спальню, Мари Франс, – велела она горничной. – Моя сестра останется ночевать.

Сэм был в отъезде по работе.

В два часа ночи кто-то тронул Клер за плечо. Встревожась, она быстро приподнялась – и в слабом серебристом свете луны, что едва пробивался сквозь темные кроны окружавших дом деревьев, увидела Миранду.

– Послушай, Клер, – зашептала Миранда, – мне очень надо, понимаешь, надо с тобой поговорить. За чаем мне было… как-то неудобно, неловко, черт побери! – Она забралась на кровать и уселась, подобрав под себя ноги и стараясь, чтобы лицо ее оставалось в тени.

Клер потерла куланами глаза и потянулась к кнопке лампы, стоявшей на тумбочке.

– А до утра это не может подождать?

– Не зажигай свет, – остановила ее Миранда. – В темноте все-таки легче. Я не могу… я никогда не могла ни с кем говорить о сексе – только с тобой и с Лягушонком. А по телефону, когда я знаю, что нью-йоркские телефонистки все слышат…

– Да что с тобой случилось, Миранда?

– Ты что-нибудь слышала о „Любовнике леди Чаттерлей"?

– Конечно. Об этом все знают, – ответила Клер, не совсем понимая что к чему. Несколько недель назад издательству „Пингвин букс", привлеченному к суду по обвинению в непристойности из-за публикации этой книги, был вынесен оправдательный приговор после того, как прокурор задал присяжным вопрос: „Вам хотелось бы, чтобы эту книгу прочла ваша жена или прислуга?" Этот вопрос передавался из уст в уста как удачная шутка.

– Когда я в постели с Энгусом, – продолжала Миранда – я совсем не испытываю того, что испытывала леди Чаттерлей. Ну, этих пиков экстаза.

Клер уселась на постели, посеребренной лунным светом подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.

– Я честно говоря, тоже, – призналась она.