Кровная родня - [4]

Обвинения против мисс Фрейл были практически неопровержимыми, но отсутствовала главная улика — орудие убийства. Апартаменты обыскали сверху донизу, буквально прочесали их, но не нашли ничего, что могло бы послужить удавкой. Лиззи Фрейл также обыскали, а поскольку она могла открыть окно и выбросить шнур наружу, местность вокруг замка обшарили дюйм за дюймом, но тщетно. Были даже осмотрены канализационные трубы ванной и опорожнена выгребная яма с учетом возможного пути избавления от улики. Шнур так и не нашли.

Этот факт, а также крайне слабая речь обвинителя (оказавшегося неспособным с полной категоричностью доказать, что не было никакой возможности с помощью хитрых и таинственных приспособлений влезть по стене и проникнуть на место преступления через окно) позволили суду остаться при «разумном» сомнении, не поддержать обвинение в убийстве и оправдать Лиззи Фрейл.

Подняв глаза и увидев, что Питерс подает ему знаки с порога двери, Тревисс галантно предложил руку мисс Фрейл и проводил ее к столу. Продолжая разговор за завтраком, он сообщил своей гостье, что долгое время провел в изучении полного списка всех предметов, находившихся в апартаментах.

— Кое-что привлекло мое внимание. К примеру огромная бельевая прищепка. Флакон глицерина. И вязальная спица.

Мисс Фрейл легонько усмехнулась.

— И почему же эти предметы кажутся вам столь примечательными?

— Каждая из них в отдельности, конечно, интереса не представляет. Но, собранные вместе, они, быть может, и становятся таковыми. Глицерин, естественно, мог быть использован в косметических целях.

— Безусловно, мистер Тревисс. Я всегда пользуюсь глицерином и розовой водой для рук и лица.

— А большая бельевая прищепка?

— Разве это не очевидно? Хотя вы и холостяк, но должны знать, что женщины при случае стирают свое нижнее белье и вешают на просушку в ванной.

— Вязальная спица?

— Боже, не станете же вы утверждать, что тетушка Тельма могла быть не задушена, а заколота вязальной спицей?

— Нет, ни в коем случае. Но мне показалось любопытным, что нашли всего единственную вязальную спицу.

— И это довольно легко объяснить. Нет ни одной из дамских работ, которые я бы не могла выполнить, мистер Тревисс. В свое время я связала немало вещей. Но уже давно этим не занимаюсь, уже несколько лет. Думаю, другая спица просто потерялась.

Тревисс не стал настаивать и решил не заговаривать о деле до конца завтрака. И только потом сообщил мисс Фрейл о двух соображениях, которые, как он полагал, могли ее заинтересовать.

— Я ходил на аукцион. Думаю, распродажу мебели Чивертонов можно назвать событием. Какой успех!

Она согласилась, что распродажа действительно оказалась успешной.

— Все говорили, что у тетушки Тельмы ужасающий вкус. Таково было и мое мнение. Но вся эта слава вокруг торгов повысила цену даже худшему барахлу.

— Пошли в гостиную. Там находится то, что я приобрел на аукционе.

Она мягко положила ладонь ему на руку.

— Надеюсь, вас не обманули.

— Ну что вы, не беспокойтесь. Оцените, это одна из моих покупок. Очень старый бронзовый нож для разрезания бумаги.

Он вручил ей нож, она покрутила его и вернула.

— Да, он действительно очень старый — подлинное произведение искусства. Он находился в кабинете дядюшки Чарлза.

— А вот еще одна милая вещичка. Кажется, начало викторианской эпохи.

Она погладила строгий прикроватный стул из клена. Выражение ее лица не изменилось.

— Ценю ваши две покупки, — сказала она. — Этот стул был частью гарнитура. Но тетушка Тельма всегда путала простоту с банальностью. Она, простите мне это выражение, была буквально слепа к его очарованию и сдержанной красоте. Она распродала его по частям, кроме этого стула, который был сослан в мою спальню.

— Мне бы надо заняться поисками. Может, удастся восстановить гарнитур. Конечно, сиденье было недавно обновлено. Была сделана новая обивка. Но если верить распорядителю аукциона, ему не менее ста тридцати пяти лет.

Мисс Фрейл качнула головой.

— Да, вполне возможно.

Тревисс ждал, надеясь, что поколебал ее спокойствие прямым намеком, который не мог ее не задеть; быть может, она решится заговорить, сделать признание, но она хранила молчание.

Он взял ее за руку.

— Мисс Фрейл, должен вам признаться, вы самая необычная женщина из всех, каких я встречал.

Она не удивилась и с полной невозмутимостью ответила на его комплимент.

— Вы, мистер Тревисс, тоже весьма необычный человек. Я ждала от вас всего, но не лести.

— Не хочу показаться невежливым, но могу ли я задать вам вопрос личного характера?

— Конечно.

— Вы всегда были слепы?

— Да. С рождения.

— Значит, вы еще более необычны, чем я считал.

— Благодарю вас, мистер Тревисс. Но не стоит увлекаться настолько, чтобы отступать, терять свои убеждения или решимость. Чувствую, что вы подошли очень близко.

— Вы правы, я действительно весьма близок к разгадке.

— Это было бы некрасиво по отношению ко мне, совсем некрасиво. Вы завлекли меня сюда провокационно, заявив, что вам известна загадка, касающаяся моей персоны. Вы просто не можете меня отпустить домой, не сообщив о разгадке.

Он понял, что, используя иронию, она хотела уколоть его самолюбие, вынудить его на реакцию, заставить делать то, что в данный момент ему совсем не хотелось. Для нее было тайной радостью и своеобразным вызовом выдержать это последнее испытание. И он не лишит ее этой радости. Она ее заслужила.