Кровавый ветер - [49]

Микеле Горгон пригнулся к визитке, белевшей на подносе возле бутылки. Адресовав мне едва обозначенный поклон, он поманил пальцем Карлтона. Прочитал, слегка сдвинул брови.

— Я ему говорил, сэр… — начал Карлтон извиняющимся тоном.

— Я вас не виню, Карлтон. Он бы не пришел, если бы… Пригласите его сюда. — И вдогонку выходящему слуге: — Бутылку виски, Карлтон. Долг гостеприимства. — Снова мне: — Брат Джо. Не возражаете, разумеется?

Я бы возразил, разумеется. Мысленно я уже вскочил и повернулся к двери всем корпусом. Но вместо всех этих телодвижений лишь лениво пожал плечами и ничего не сказал. Конечно, общеизвестно, что Джо Горгон вылез на верхушку Эвереста нью-йоркской преступности по причине своей сказочной скорострельности. Однако не думаю, что живет на этом свете парень, — да и на том свете вряд ли такой сыщется, — опередивший в этом ремесле меня.

— Еще раз прошу прощения, Вильямс.

Доктор Горгон подобрал какой-то клочок бумаги, прочитал написанное на нем, бросил обратно к телефону, взглянул на каминные часы.

Два часа восемнадцать минут.

— Как в театре, — усмехнулся он. — Сцена, действия, явления, каждый выход должен интриговать зрителя. Итак, мой братец Джо. Горячий парень, динамичный, порывистый. Мы про шерри забыли, Вильямс.

Он поднес к губам свой бокал, приложился, пробормотав предварительно:

— За преступность! Ваш хлеб. И мой.

И будь я проклят, если это его «мой» не заставило шерри в моем рту на мгновение заледенеть, прежде чем продолжить свой путь к пищеводу. Тоже, артист. Мрачно, мощно, зловеще прозвучало это кратенькое словечко. Бесстрастное, умное лицо. Но тут же мне вспомнился другой Микеле Горгон, которого я видел в момент обнаружения «мадам». Это воспоминание меня существенно успокоило.

Глава 15 И снова смерть

В комнату ввалился Джо Горгон. Увидев меня, нахмурился. Конечно, его предупредили, кого он встретит у брата. На Карлтона он внимания не обратил, но бутылку виски заметил сразу. Прямо к ней и направился. Налил себе, опрокинул — все это без слов. Да, этот парень как раз по мне. С такими мне и иметь дело. Первая же фраза его — классическая, в моем понимании классики. Он глянул на брата и ткнул в меня через плечо большим пальцем:

— На кой он здесь? — И, не дожидаясь ответа: — Мы с Вильямсом уже наговорились сегодня. У меня для тебя словечко, Микеле. Для тебя одного. Бог…

Он прервал речь, снова налил себе стопку, снова выпил и уставился на брата. Поднял ладонь, чтобы хлопнуть по столу, но передумал, рухнул в кресло, скрестив ноги в позе спокойного отдыха. Лишь в позе: Джо Горгон — очень занятой человек.

— На кой он здесь?! — повторил Микеле Горгон. — Я тот же вопрос мог бы адресовать тебе, мой милый. Я пригласил мистера Вильямса в гости. Это больше, чем ты… — Он чуть помедлил. — В доме беспорядок… Так зачем ты пожаловал?

— С глазу на глаз. — Он снял левую ногу с правого колена и нагнулся вперед. — С глазу на глаз.

Мне как зрителю этот диалог пришелся по душе. Джо на Бродвее хорошо известен, но Микеле Горгон — темная лошадка.

— Понял. Я понял, Джозеф. Но ты забываешь, что на мне долг гостеприимства. — Он улыбнулся. Точнее, обозначил губами улыбку. Еще точнее, губы его слегка искривились каким-то неопределенным образом.

— Вильямс… Везде поспел! — Джо с натугой подался вперед, встал. — Черт, Майк, он отсюда не выйдет, его…

Руку с пистолета я, разумеется, не снимал. А теперь подумал, не вынуть ли его спокойным жестом, приличествующим светской беседе, не опустить ли непринужденно себе на колени. Но не вынул. Приложился к бокалу, понял, почему Джо предпочел виски. Нет, вино в полном порядке. Вероятно, прекрасное вино. Для вечеринки в саду с дамами, гирляндами и китайскими фонариками. Но для создания настроения его требовалось бы поглощать в нереальных количествах.

«Когда бандиты наглеют, честные люди осознают свой долг». Эту заповедь я трактую таким образом: палец на спусковой крючок! Иначе осознавать придется не самую приятную реальность.

Джо Горгон осекся. Нет, Микеле не издал ни звука, не изменился в лице, губы все так же указывали уголками неизвестно куда. Лишь зрачки его глаз сузились, как будто он долго всматривался в источник яркого света. Он запустил правую руку под стол, вытащил книгу и толкнул ее по полировке столешницы к Джо.

Джо рефлекторно вцепился в книгу. Бусинки его глаз внезапно превратились в спелые вишни. Он чуть за сердце не схватился:

— Мне? Во дает! Ага, вручить Вильямсу.

— Возможно. Надеюсь, что нет.

Микеле Горгон повернулся ко мне, а я скосил глаза на книгу в тисненой коже. Золотом светится название.

— «Легенды чащи», — прочитал я. — Натаниель Хоторн.

Я еще раз приложился к бокалу, взял книгу, раскрыл — она раскрылась на «Голове горгоны». Я ухмыльнулся:

— Значит, для меня.

— Надеюсь, что нет, — повторил доктор Горгон. — Очень надеюсь. Но мифы отражаются в реальности, история повторяется, Рэйс.

— Мне надо поговорить с тобой наедине, — завел Джо старую песню. Он опрокинул в глотку еще стопку. Брат, потягивая вино, неодобрительно созерцал бутылку.

— Джо, все, что ты хочешь сказать, спокойно можешь говорить при мистере Вильямсе.