Кровавый урожай - [2]

И Стен отправился к врачу.

Доктор Джонстон вошел в раздевалку, когда Стен завязывал галстук.

— Чем порадуете? — поинтересовался Маковский.

Доктор замялся:

— Боюсь, ничем.

— Но я был здесь год назад, и вы уверяли, что со мной все в порядке.

— За год многое может измениться, — промямлил доктор.

Стен чуть было не крикнул: «И вы говорите это мне?», но сдержался и вернулся к интересующей его теме:

— В чем же дело?

Джонстон ответил:

— Вы были правы, доктор Маковский. Вас не зря волновали черные пятна на груди и спине. Это — рак.

Стен так и сел. Ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать услышанное. Он не мог поверить диагнозу, хотя и подозревал самое худшее. Несколько оправившись, он спросил:

— Это конец?

— Да, — врач кивнул, посмотрев на него как на покойника. — У вас осталось мало времени. В вашем распоряжении всего несколько месяцев. Простите, но я предпочитаю говорить правду. Хотя уверен, вы и сами знаете, что ваше состояние безнадежно. Но мы можем облегчить страдания и замедлить развитие опухоли. Вот рецепт, — доктор протянул ему сложенный лист бумаги. — И это тоже вам.

Джонстон достал маленькую пластмассовую коробочку. Внутри, упакованные в поролон, лежали двенадцать ампул с синеватой жидкостью.

— Это — источник энергии чужих. Вы слышали о нем?

— Если память мне не изменяет, его производят женские особи пришельцев с других планет.

— Именно так, — подтвердил доктор. — Но должен предупредить, это средство не поможет вам победить болезнь, оно лишь замедлит ее развитие. Это вещество добывается незаконно, и поэтому я не должен был давать его вам… но оно может помочь.

— У него есть побочные эффекты? — спросил Стен.

Доктор криво усмехнулся:

— Да, поэтому оно и не запатентовано государством. На самом деле оно оказывает очень сильное воздействие на психику, хотя не на всех людей влияет одинаково. Многие после его потребления чувствуют себя лучше и уверенней. Другие становятся очень наблюдательными. А у некоторых оргазм длится целую вечность.

— По крайней мере я умру счастливым, — заметил Стен, но ему и самому не хотелось смеяться над собственной шуткой.

Глава 2

Рядом с креслом стояла тарелка с яблоками. На ней лежал короткий нож.

Стен взял его в руки и рассматривал так, будто никогда не видел раньше. В какую же часть тела его воткнуть? Может, сделать харакири? Или придумать что-нибудь другое, более европейское?

И все же мысли о самоубийстве кажутся более соблазнительными, когда они абстрактны. На самом деле он не хотел убивать себя. Стен просто хотел что-то предпринять. Но что?

Его мысли напоминали длинную, грустную зиму, и он очень удивился, услышав звон колокольчика у входной двери.

Стен с недоумением оторвал взгляд от огня. Он никого не ждал. Ученый с самого раннего детства был одинок. Он привык к уединению и знал, что ничто не сможет его нарушить. Постепенно он убедил себя, что так записано в книге судеб. У него не было ни подруг, ни друзей. Никто не звал его в кино, или на концерт, или хотя бы промочить горло на ночь. После того как четыре года назад его родители погибли в автокатастрофе, он стал более замкнутым. Иногда он общался с коллегами по лаборатории, людьми большей частью такими же одинокими, как и он. Но из-за его злого языка все предпочитали держаться от него подальше. Стен жил один в доме. В подвале он оборудовал лабораторию, где иногда ставил эксперименты и писал. Большую часть времени он проводил дома в одиночестве, среди знакомых вещей.

Именно там он написал книгу для детей о муравье-роботе по имени Громогласный. Она называлась «Кибернетика». Это было исследование о муравье, которого он сконструировал сам. В тот момент Громогласный находился вместе с ним в комнате. Стен знал это наверняка, так как сам накрыл его маленькой коробочкой. Иначе насекомое могло заметить, что его хозяин пребывает в замешательстве.

Колокольчик зазвенел снова. Стен встал и пошел узнать, что судьбе на этот раз от него нужно. Входная дверь заскрипела, словно не желая открываться. Он выглянул наружу. Его близорукие глаза блеснули за толстыми стеклами очков.

Перед ним в свете висевшего над крыльцом фонаря стояла молодая женщина, и прежде всего он заметил отливающую медью копну каштаново-рыжих волос. Девушка была высокой и стройной, волосы она связала сзади белой лентой. На ней был несколько коротковатый плащ свободного покроя, не скрывающий прекрасную фигуру. Она слегка подкрасила милое овальное лицо. Старый шрам, теперь не бросающийся в глаза, но различимый даже на темном крыльце, начинался от внешнего уголка левого глаза и шел до угла полных губ. Казалось, его оставила дуэльная рапира, ведь именно этим Гейдельберг заработал себе славу несколько веков назад. А может, он действительно получен на дуэли? Но разве люди еще сражаются подобным образом? Возможно, с девушкой произошел несчастный случай. Но почему же тогда она не прибегла к помощи хирургов? Одно было очевидно: шрам лишь подчеркивал ее красоту. Ведь даже древние верили, что недостатки лишь усиливают очарование женщины.

— Доктор Маковский? — спросила она. — Меня зовут Джулия Лиш. У меня к вам дело чрезвычайной важности. Могу я войти?