Кровавый песок - [17]

— Бойца редко о таком спрашивают. Надо находить приятные ощущения в любой заднице, куда тебя засунули.

—Хорошо сказал.

—Бывает находит, я такой.

С этим человеком Володин собирался поладить.

— Ты, вижу, сильно грамотный, учись быстрей пулемету, — о чем-то подумав, посоветовал старшина. — С пулеметчиками беда у нас. Стрелял много, а настоящих наводчиков сильно недостает.

—Выбирать не из кого? — уточнил Володин, пропуская спутника вперед. Впереди на край обрыва выползала здоровенная выемка. Яр тут был почти вертикальным, и то ли от близкого к краю разрыва тяжелого фугасного снаряда, то ли от взрыва авиабомбы образовался этакий мини-овражек, который через несколько лет мог стать настоящим.

—Оно самое, — подтвердил старшина, забирая поближе к гребню. — Любого колхозного хвостокрута на «Максим» не поставишь.

Володин понял, что он должен чувствовать себя польщенным и, что еще более важно, показать это.

Старшину увиденное вполне удовлетворило, так что он даже немного усилил воспитательный эффект:

— Толковый боец нарасхват.

«Хоть что-то в армии никогда не меняется!»

— Ну… образование и мозги впрямую связаны не всегда, — все же не стал молчать Володин, чтобы поддержать разговор. Человек был не прочь поговорить, этим нужно было воспользоваться.

— Тех, кто с мозгами, на пулеметы и ставят.

— И как успехи?

—Сам увидишь.

—Есть! — усмехнулся Володин.

Дальше опять пошли обитаемые и необитаемые блиндажи. Потом обнаружилась покрытая затопленными воронками и остатками обмотанных колючей проволокой рогаток чаша прорезавшей откос выемки. Вокруг торчали мертвые стволы порубленных артиллерийским огнем деревьев. Здесь когда-то была еще одна пристань, ныне разбитая. Прошлой зимой или, вероятнее, осенью, здесь переправляли танки. В воде, среди разбросанных бревен и нанесенного водой льда, стояли два рыжих от ржавчины и окалины Т-26 с вырванными внутренними взрывами люками. Не удержавшийся, чтобы не остановиться напротив танков, Володин, мысленно сравнив с БМП, даже поразился, насколько они выглядели неуклюжими и были меньше в габаритах. Третий танк этого же типа ржавел на спуске с развернутой на правый борт башней. Его или тащили наверх использовать как БОТ[1], или хотели эвакуировать, но бросили, когда он залез в бомбовую воронку.

—Вот же ж х…я какая! — сказал он. — И много у нас еще такой техники… товарищ старшина? В целом?

—Хватает, — сказал остановившийся, чтобы подождать Володина, сопровождающий.

—Картонки! — чтобы не молчать, ответил ему Денис.

—Есть такое, — вздохнул собеседник. — Броня крепка и танки наши быстры… Что есть она, что ее нет, эта броня.

— Могу заверить, — в приливе эмоций не удержал язык на привязи Володин, — что через семьдесят, а может быть и через сто лет решительно ничего не изменится.

И, что характерно, не соврал. Т-26, что ему хорошо помнилось, по предвоенным теоретизированиям был «общевойсковым» танком, в то время как БТ машиной «оперативного назначения». Другими словами, Т-26 имел основной задачей непосредственную поддержку пехоты, а БТ должен был многочисленными стадами входить в прорывы и действовать в глубине. Перепрыгивать реки, давить гусеницами артиллерийские позиции и все такое.

С исполнением таких замыслов в реальной жизни немного не задалось ни у той, ни у другой машины. К войне не с басмачами, а армиями европейского типа, обеспеченными хоть какими противотанковыми средствами, начиная с японцев или финского ополчения, оба танка оказались полностью непригодными. В контексте поиска причин очень логично смотрелась версия, что товарищи Шариковы и Швондеры, перед тем как выжить из РККА военспецов, забыли спросить у них, как нужно вписывать в свои смелые теории хоть как-нибудь близкую суровой реальности степень противодействия противника.

Так же как, впрочем, и их наследники. Во влажных мечтах о гонке к Ла-Маншу поставившие при близкой танкам цене плавучесть боевых машин приоритетнее защищенности и в последующем затмив этот пёрл военно-научной мысли большим приоритетом лишнего бойца в цепи перед наличием командира в башне БМП-2. Последнее Володина всегда поражало больше всего, — раз БМП не танк, выделенный командир, занятый наблюдением за полем боя и целеуказаниями наводчику-оператору, ей в генеральских мечтах оказался не нужен. Также его умиляло, что у разбитых Т-26, тоже не имевших выделенного командира, броня на круг была почти такой же, как у «Бэхи».

— Типун тебе на язык, Володин! — вернул Дениса на землю невесело усмехнувшийся спутник. — Ты думаешь, кому-то будут нужны одноразовые танки?

— Ну, кому-то значит будут нужны… — не смутился Денис и из осторожности взял поправку на время. — Я про соревнование снаряда и брони говорю. На море броня за снарядом не поспевает. Вряд ли на суше будет иначе.

«Ага! — мрачно подумал он. — У вероятного противника уже при наших родителях ПТРК плавали в отделениях!». В его время этими противотанковыми ракетными комплексами стали «Джавелины».

—Один черт, пусть у тебя язык отсохнет! — помрачнел старшина. — Хватит глазеть, товарищ красноармеец. Я, что, вас ждать должен?

Впрочем, они уже почти пришли. Поднявшись наверх, старшина увел Володина в тянущуюся вдоль гребня траншею, много раз расчищавшуюся от осыпавшегося песка и соответственно раза в полтора, а местами и два более широкую чем это было положено, внутри которой была проброшена линия проводной связи на столбиках изо всякого хлама. В траншее встречались люди. Однако самым ярким впечатлением в этот момент стала уже несносимая речным ветром вонь разложения. Местами довольно-таки густая.