Кровавый остров - [123]

– Тогда почему бы нам не воспользоваться тем, что у вас есть, и вылечить их, а не резать как коров?

– Люди – не коровы, – отрезал доктор, повторяя фон Хельрунга. – У меня только два флакона сыворотки. И их необходимо сохранить, чтобы воспроизвести противоядие.

– Вы же осознаете свои двойные стандарты, Пеллинор. Когда дело дошло до вашего ассистента, вы не переживали о сохранности противоядия.

– А вы зря пытаетесь изображать голос совести, Кернс. Звучит неискренне, словно кто-то пытается говорить на языке, которого не понимает.

Злорадно ухмыляясь, Кернс запихал целого паука себе в рот. Монстролог в отвращении отвернулся.

Доктор разработал жестокий в своей эффективности порядок завершения зловещей миссии по искоренению на острове магнификума. Мы встали лагерем в месте, дававшем надежное укрытие и некоторую защиту от стихий: в нескольких сотнях футов ниже уровня облаков, окутывавших гнездовья. Мы жили по распорядку нашей добычи, спали днем и заманивали их на бойню ночью.

Наживкой нам служил костер. Он притягивал зараженных, а Уортроп и Кернс прятались за выходом пласта или валуном и отстреливали тех по мере того, как они вползали в круг света. Трупы с прошлой ночи служили топливом для костра на следующую.

То был грозный, зловещий труд. Ни азарта погони, ни риска… Смерть и ничего, кроме смерти.

Такова была мрачная ипостась монстрологии, героизм самого отважного толка, труд в тьме, дабы другие могли жить при свете. Он начал брать свое с моего наставника: Уортроп перестал есть, спал не больше нескольких минут подряд, а затем вскакивал, чтобы впериться вдаль отчаянным, одержимым взором человека, раздираемого невозможным выбором.

Кернс чувствовал себя немногим лучше. Он вечно жаловался, что до сих пор не нашел своего Минотавра и что все это мало походило на эпический поход, который он себе навоображал.

– Ну полно вам, Пеллинор. Мы ведь наверняка могли бы придумать что-то повеселее, – сказал он как-то поздней ночью. Ни одной жертвы не забрело в наш капкан. – Можно было бы разделиться – устроить из этого игру. Кто настреляет больше, тому приз.

– Если вам не терпится, Кернс, можете вообще уйти, – устало отозвался Уортроп. – По правде, мне бы этого как раз хотелось.

– А вот сейчас вы очень несправедливы, Пеллинор. Это не моя вина, знаете ли. Не я выдумал миф о магнификуме.

– Нет, вы всего лишь воспользовались им к своей выгоде.

– А вы воспользовались бы им к выгоде своей репутации и чтобы поквитаться с соперниками. «Славься, великий ученый, рыцарь ханжества, что вернул христианам Грааль, Пеллинор Непорочный, Пеллинор Гордый, Пеллинор Великолепный!» – он весело рассмеялся. – Если уж говорить о мотивах, самые непорочные пока что мои.

– Отстаньте от него! – окрысился я на Кернса. Мне хотелось схватить нож Аваале и срезать эту невыносимую самодовольную ухмылку. – Это вы во всем виноваты! Он из-за вас чуть не умер!

– Ты о чем это, мальчик? О русских? Я не приказывал русским убивать Пеллинора. Это была их собственная идея.

– Вы послали ему гнездовище.

– На хранение, и тебе следовало бы сказать мне за это спасибо.

– Мне следовало бы вас убить, вот что!

Он удивленно вскинул брови:

– Ну, ну! Вот же маленький кровожадный дикарь. Пеллинор, чему вы учили этого ребенка?

Монстролог сокрушенно покачал головой.

– Уроки непреднамеренного свойства.

Неделю мы трудились жнецами на поле смерти. Минуло две ночи без единой жертвы, и Кернс начал поговаривать о возвращении в Гишуб, где мы дожидались бы прибытия «Дагмары».

– Полагаю, пора мне махнуть рукой на моего Ми-нотавра, – он надул губы. – Но все – даже лучшее – должно рано или поздно подойти к концу.

Встревоженное выражение промелькнуло на лице доктора. Он оттащил меня туда, где Кернс не мог нас услышать, и прошептал:

– Я совершил ужасную ошибку, Уилл Генри.

– Нет, нет, – прошептал я в ответ. – Все верили, что магнификум существует на самом деле…

– Тс-с! Я не про магнификум, – он глянул на уступ, на котором, распластавшись, спрятался Кернс. – Не знаю, чего он ждет. Может быть, он еще сохранил рудименты человечности, хотя мне крайне сложно найти тому убедительные доказательства. Скорее всего, просто еще не представился удобный момент.

Он мрачно улыбнулся, увидев, что я озадачен.

– Ему придется меня убить. Ну, и тебя тоже, конечно, – нас обоих. Какой у него выбор? Он здесь в ловушке до конца муссонов, и даже тогда ему будет непросто отсюда выбраться. К кому ему податься за помощью? Единственный порт на острове контролируют британцы, а у них он в розыске – за убийство и государственную измену. Русские? Они призовут его к ответу за полный провал экспедиции и вознамерятся поквитаться. Остаться и стать добычей – или бежать и попасть под арест.

– Но поэтому-то он нас и не убьет, – возразил я. – Мы нужны ему, чтобы сбежать.

– Разве? Он знает, когда и где нас подберет «Дагмара». Сказать ему это и стало моей страшной ошибкой. Все, что ему теперь нужно, это сообщить капитану Расселлу, что мы с тобой пропали или погибли на охоте. И после этого Джон Кернс свободен отправляться куда захочет, стать кем душе угодно. Он вольется обратно в семью человечества, и его человечье обличье – и жизнь – останутся нетронуты.