Кровавый омут Карабаха - [6]

Не могу судить, насколько прав директор Института восточных исследований в Страсбурге (опровержений мне не попадалось), приведу лишь посвященное той же теме выступление главы еврейских общин США, в котором он отметил, что «история человечества знает только один геноцид — еврейского народа, но мы слишком горды, чтобы из трагедии устраивать дешевый балаган».

Политики и дипломаты нынешней Армении на внешнем рынке пропагандируют вполне космополитические взгляды, педалирование на геноциде происходит во внутреннем употреблении, хотя ясно, что скрытая ненависть к мусульманам столь же бесплодна, как к христианам или иудеям.

Чтобы представить эту механику повыпуклее, прибегну к свидетельству стамбульского журналиста Мурада Арваса. Его и корреспондента французской газеты «Le monde» сопровождал в Ереване правительственный чиновник по связям с прессой Ашот Назарян. Поскольку поездка состоялась в январе 1991 года, Мурад-бей задал вопрос новому пресс-атташе: против кого в республике создана многотысячная армия? Если против Турции, то такая армия ничтожно мала; если же против Азербайджана, так ведь это такая же советская республика, как и ваша…Назарян ответил так: «Армию мы создали против русских: вот наши главные враги».

Понятно: Ереван в те дни посетил посланник турецкого правительства на предмет переговоров об экономическом соглашении с Арменией. Тогда зачем уверять российскую интеллигенцию, что Ереван — основной форпост демократической России на Кавказе и защитник христиан от мусульман и пантюркистов, которые христианам и угрожать-то не собираются? Ну ладно. Подобную политику Мурад-бей определил формулой: «Зайцу говорят сочувственно: беги; гончей приказывают: хватай!». По поводу трагедии 1915 года А. Назарян, получивший юридическое образование во Франции, ответил журналистам аргументированно, в соответствии со складывающейся конъюнктурой:

«Турки и армяне на протяжении столетий жили дружно — армянскому крестьянину нечего делить с турецким. В первую мировую войну, поддавшись на русскую провокацию и по команде России и Запада, мы вступили в войну против Турции, в результате армянский народ подвергся геноциду и был изгнан с территории Турции. Мы образовали новое государство, нас поддерживают наша диаспора и наши друзья на Западе, и наш главный враг — это Советы, Советский Союз».

Свой взгляд на события 1915 года изложил и турецкий журналист:

«Армяне на протяжении веков жили на землях Османской империи, занимались торговлей и ремеслами. В Турции всегда очень уважительно относились к иным верам. Османская империя была могущественна, но началась первая мировая война: Франция и Италия высадили свои войска на землях наших западных провинций, Греция оккупировала Измир, Англия — Стамбул. Начала военные действия против Турции и Россия. И вот в такой ситуации армяне, более 400 лет жившие на землях Турции, подстрекаемые дашнаками, нанесли удар по беззащитным, оставшимся без мужчин деревням и селам Турции. Погибло очень много ни в чем не повинных женщин, детей и стариков.

Чтобы защитить мирных жителей, с фронтов были отозваны боевые части. Солдаты, опаленные войной, столкнулись с еще более коварным врагом, который разорил их дома, казнил ни в чем не повинных беззащитных людей. Под натиском регулярных войск дашнаки бежали… За преступление, тщательно подготовленное дашнаками, поплатились все армяне, поддавшиеся на эту страшную провокацию».

Почему-то Мурад-бей, покидая Ереван, с грустью высказался о том, что «у армян большие притязания на значительные территории Турции, Ирана, Азербайджана, Грузии». Учитывал ли эти, пусть бредовые настроения, Европарламент при новой постановке «армянского вопроса» весной 1987 года?

«Из-за бугра» поступил к нам и первый сигнал о Карабахе. Академик Абел Аганбегян в середине ноября 1987 года во время приема, устроенного в его честь Армянским институтом Франции и Ассоциацией армянских ветеранов, выразил желание «узнать о том, что Карабах стал армянским. Как экономист, — сказал академик, — я считаю, что он больше связан с Арменией, чем с Азербайджаном». Кстати, во внешнем товарообороте НКАО доля Армянской ССР не превышала тогда 1,5 процента. Утешимся тем, что академик-экономист об этом не знал, чтобы получить частичный ответ на вопрос о нынешнем экономическом крахе огромной страны с гигантскими природными ресурсами.

Совершенно противоположной точки зрения, а именно о тяготении Карабаха к Азербайджану, придерживалась Мариэтта Шагинян, тонко чувствовавшая время и чаяния людей. В 1927 году, по свежим следам событий, после длительной поездки по области, очеркистка заметила, что эта земля «своим географическим и экономическим лицом обращена больше к Азербайджану. Туда скатываются ее дивные лесные нагорья, стремятся реки, бегут дороги, а по течению рек и по дорогам туда же ползут деревни и люди, неся с собой экономические интересы: торгуют, покупают, обменивают, приспособляются, отвечают на спрос, усваивают бытовые черты, связываются общими целями».

А вот еще более раннее свидетельство одного из партийных боссов Закавказья Левона Мирзояна. относящееся к 1923 году. «Нет карабахского вопроса в чистом виде. Армянский крестьянин говорит, что он без тесной связи с Баку и Агдамом жить не может и что ему нужно только обезопасить дорогу в низменную часть и дать возможность культурно развиваться».