Кровавый круг - [7]

В милицейской форме был только один — местный начальник в погонах майора.

Он нагнулся над трупом и извлек из нагрудного кармана ламинированный пропуск на летное поле.

— Фатюшин Иван Владимирович. Бригадир погрузчика.

Человек в кожаной куртке бросил через плечо короткий приказ:

— Найти его бригаду — ив участок. Живо.

Двое в штатском выскочили из туалета и побежали к лестнице.

— Осмотрите другие карманы, майор, и уступим место экспертам. Трупы нас не интересуют. Нам нужны живые. Пока еще живые.

— Кроме кошелька, больше ничего нет.

Майор вышел из кабины и протянул оперативнику в кожаной куртке находку. Тот внимательно изучил содержимое.

— Двести долларов США и пятьсот тридцать рублей с мелочью. Неплохой заработок для рабочего.

Он взглянул на стоявшего справа сослуживца и буркнул:

— Приступай, Коля. Я в дежурке.

Майор последовал за начальником в кожаном одеянии.

— Товарищ полковник, на моей памяти первый случай за последние десять лет, как я здесь работаю.

— Брось, Трофимов. Тебя никто ни в чем не обвиняет. Ты мужик грамотный, сам все понимаешь.

— Карманников и сумочников мы четко вылавливаем, сами знаете, Аркадий Андреевич. Ну а мокруха для нас как снег на голову.

Тот словно не слушал оправданий майора.

— Парня пришили часа три назад. — Он глянул на свои часы. — Совпадает. Рейс 14-69 вылетел в семь тридцать утра, сейчас половина одиннадцатого. Все сходится.

В дежурную часть привели четырех ребят в рабочих комбинезонах и усадили на деревянную скамью. Из кабинета вышел высокий плечистый мужчина с грубоватыми чертами лица, острым взглядом и жиденьким светлым ежиком на голове. Руки он держал в карманах длинной кожаной куртки и, остановившись у порога, быстро оглядел испуганные лица доставленных в милицию грузчиков. Остановившись взглядом на том, который выглядел старше всех, Аркадий Андреевич ткнул в него пальцем и сухо произнес:

— Вы. В кабинет.

Крохотную комнатушку назвать кабинетом можно было с большой натяжкой, но полковник привык считать рабочие помещения своего управления кабинетами. Оно и соответствовало действительности.

Собеседники устроились друг против друга.

— В бригаде Фатюшина работаете?

— Не каждый день, но частенько. Когда куда бросят.

— Семья есть?

— Мать, жена, двое пацанов плюс алименты.

— Хорошо платят?

— Не слишком.

— А чего пашешь?

— Шофер я. На три года по пьянке прав лишили.

— Как звать?

— Ковалев Виктор.

— А я полковник Басов Аркадий Андреевич. Так вот, Виктор, тут плохая каша заварилась. Надеюсь на твою помощь. Разговариваем мы с тобой без протокола, как видишь. Тут каждая секунда дорога. Если ваша команда начнет мне лапшу на уши вешать, то попадете в крупные неприятности. Если наш разговор состоится, то постараюсь вас хоть как-то выгородить.

— А мне скрывать нечего. Я весь как на ладони. С вашим братом дел не имел и иметь не собираюсь.

— Однако прав лишили.

— Так то гаишники.

— Где сейчас бригадир?

— А кто его знает? Он нам не докладывает.

— Когда ушел?

— Часов в восемь. Сказал, что скоро будет, а до сих пор нет.

— Ваша бригада загружала рейс 14-69?

— Я их что, запоминаю? Мое дело чемоданы и мешки кидать.

— Вылет в семь тридцать утра.

— Вроде мы грузили.

— Ну а теперь, Витя, соображай так: будешь говорить правду — обойдется малой кровью, начнешь юлить — тебе хана. Слушай мой главный вопрос. Он простой. Левый груз в самолет кидали? Но прежде чем ответить, хочу тебе рассказать, где сейчас твой бригадир находится. Он сидит в служебном сортире на толчке с перерезанным горлом. И ждет его не семья, а патолог в морге.

Здоровяк побледнел. Плечи опустились, а кисти рук повисли между коленей.

— Был груз, начальник. В семь часов мы вышли на смену, и еще в раздевалке Ванька сказал: «Мужики, халтура есть. Надо лишнюю тележку к «кару» подцепить. По сто баксов на нос сейчас и по сто после смены». Щедрое предложение. Не знаю уж, сколько Ванька себе взял, но мы не спорили. Загрузили шмотье в три каталки с конвейера и поехали не напрямик, а вдоль края, где клумбы с кустарником — там и стояла четвертая тележка, — и к самолету.

— Много в ней вещей-то было?

— Сейчас скажу. Четыре рюкзака с «мякотью», ну, значит, с тряпками. Два чемодана больших. Четыре мешка с палками. Высотой по метру, но легкие. Я бы подумал, что там лыжи, но больно короткие, как детские. Один мешок, похоже, с сахаром или мукой. И два ящика. Квадратные. Семьдесят на семьдесят примерно. Вот и все. Тринадцать мест.

— Куда грузили?

— Укладывал Сашка-студент. Он всегда на приеме стоит. Последний прицеп в последнюю очередь и закладывали. Ну а Ванька с самого начала ярлыки привязал к вещичкам, будто они через турникет прошли. По сотне он нам выдал тут же, как только люк задраили. А спустя полчаса после взлета куда-то ушел — и с концами. Еще пять самолетов мы уже без него грузили. Сашка-студент командовал и оформлял.

— Иван ему доверял?

— Кореша они вроде как.

— Студент этот здесь?

— Да. Рыжий такой, приземистый.

— Кто-нибудь из экипажа при погрузке присутствовал?

— Должны, конечно, но кто их ждать будет… Работа обычная, чего им на ветру стоять. Это же надо каждую шмотку считать, вес проверять, ярлыки осматривать. А бортпроводницы глянут поверху тележки, вильнут хвостом — только их и видели. А потом: с их внимательностью и нашим опытом мы можем слона в самолет упаковать. Это не вопрос.