Кровавый круг - [89]

— А о массовом уничтожении…

— Точно. Производство совершенной химеры — это работа, требующая длительного напряжения. Вирус Эбола-оспа, который мы испытывали в Киву, был эффективным, но, к несчастью, слишком характерным для Африки, мы рисковали быть разоблаченными, используя его на Западе.

— Тогда тебе в голову пришла идея достать штамм испанского гриппа. Забытый вирус, против которого не существует никакой вакцины.

— Я не думал, что это будет возможно. Американские военные уже замышляли подобное предприятие, но их попытки потерпели неудачу. Для меня было невозможно тратить колоссальные суммы на ерунду. Тем не менее я принял решение послать двух своих людей порыться в портовых и военных архивах некоторых европейских государств, Канады и России. Их работа состояла в том, чтобы скрупулезно просматривать документы с целью обнаружить, не были ли захоронены жертвы этого вируса на Крайнем Севере. Мои разведчики работали три года, не находя ничего интересного, а потом канадская научная команда определила местонахождение обломков «Дрездена»… Дата вполне совпадала с эпидемией гриппа, я послал своих парней в Гамбург, где они разыскали документы, касающиеся кораблекрушения судна.

— Без труда могу представить себе продолжение. Они наткнулись на отчеты выживших, указывающих, что часть экипажа была заражена вирусом гриппа во время их остановки на Шпицбергене. Тот факт, что тела сохранились в чистом льду, давал возможность осуществить твою чудовищную мечту. Они украли документы из архивов флота и сфабриковали поддельные перечни грузов, чтобы в «Гидре» подумали, что «Дрезден» транспортировал груз кадмия… Таким образом, ты мог заручиться их поддержкой…

— Без них ничего бы не получилось. Я лично встречался с Рубо в Антверпене. Его первая реакция была сдержанной, но обещанный конверт с немалой суммой денег развеял его сомнения. Он решил поверить в историю с кадмием. На борту только ты, я и Суриал, твой брат по оружию, знали реальную цель экспедиции. После несчастного случая, произошедшего с тобой, мы разыскали и погрузили тела на борт судна. Ночью я надел биологический защитный комбинезон и извлек из трупов зараженные органы, легкие и головной мозг. Закончив работу, я приступил к изъятию проб из мест, лучше всего защищенных тканями. Потом упаковал образцы в контейнер с жидким азотом, который спрятал на борту «Полярного исследователя» в надежном месте. Когда мы дошли до Шпицбергена, я отправился на землю вместе с врачом, Вилдом и одним моряком, чтобы захоронить трупы согласно желанию экипажа. Все было в порядке, на песчаном берегу мы вырыли могилы, но потом Вилд заметил пятна крови на одной из похоронных сумок. Серьезная ошибка с моей стороны, вероятно, я их не заметил, когда повторно упаковывал тела. Он открыл ее и тут же сообразил, что что-то не так, что солдат трогали в течение их пребывания на борту ледокола. Когда он повернулся ко мне, я ударом кирки разбил ему череп. Моряк, болгарин, пытался убежать, я его догнал… С этого момента нужно было действовать очень быстро, я больше не мог возвратиться на борт, и у меня оставалось меньше часа до того, как капитан «Полярного исследователя» пошлет за нами вертолет. Оставалось похоронить останки моряков и спрятать. Тела Стоичкова и Вилда я скинул в море, спрятал «Зодиак» и вернулся, чтобы укрыться в бывших барачных лагерях Хорстленда. Вертолет с «Полярного исследователя» патрулировал район примерно в течение двух часов. Когда путь был свободен, я вернулся на берег, пустил «Зодиак» ко дну, а потом два дня шел пешком до Лонгьирбюена. Оттуда я смог добраться до Европы и переправился в Судан под новым именем.

— Как вы забрали контейнер с органами и тканями, содержащими вирус?

— Все было предусмотрено. Оставшийся на борту Суриал без труда перенес его с «Полярного исследователя» к контейнеру «Одной Земли», стоявшему в Антверпене и до отказа забитому медицинским оборудованием. Через два дня он грузовым самолетом улетал в Хартум. Нам оставалось лишь забрать его по прибытии и привезти сюда. Биологи тут же принялись за работу. Шансы на успех были слабыми, так как вирусы в РНК непрочны. Результат, однако, оказался неожиданным. Они смогли выделить многочисленные штаммы вируса в образцах, взятых из легких. Лед спровоцировал обезвоживание, близкое к лиофилизации,[62] возбудитель испанского гриппа был там, нетронутый, готовый к генетической рекомбинации. Мы хотели использовать его не в чистом виде, а включить в химеру, которая была в нашей лаборатории. Благодаря исследованиям одного американского биолога мы знали, что вирус близок к свиному гриппу, с которым мы уже работали, оставалось только заменить его и стабилизировать. Но мы знали, что ты шел по нашим следам, готовый все уничтожить своей изменой. Тогда с большим риском мы послали первого носителя в направлении Рима, но патогенный возбудитель не отличался устойчивостью, и носитель умер намного раньше, чем было предусмотрено. Все бы прекрасно функционировало… если бы у нас было немного больше времени… Если бы ты не сдал нас полицейским, этому паразиту Вудсу!