Кровавый источник - [60]

— Так что это за скверная история, в которую я угодила?

— Ты сама знаешь не хуже меня, в каком дерьме сидишь! — грубо перешел он на «ты», и Маша опять сникла.

— Ну и выражаетесь вы все! — надулась она.

— Да, деточка, мы — грубые люди, — подтвердил Балуев.

— Чего вы еще от меня хотите?

— Вот даже как? — поднял брови Геннадий. — Я пока еще ничего не хотел, но скоро захочу. Вот только расправлюсь с бифштексом.

Ему почему-то доставляло особое удовольствие поиздеваться над этой перепуганной волчицей.

— Не воображайте себе, что я такая уж беззащитная! — огрызнулась она.

— У меня как раз проблемы с воображением. Поэтому я и хочу, чтоб ты мне помогла. И не надо так смотреть на меня, будто я вместо бифштекса жую собственный галстук!

— Я могу уйти, чтобы не мешать вам жевать!

— Это будет тебе только во вред, потому что ты вряд ли сумеешь убедить следователя Гришина, что не была наводчицей в деле Кулибина. У меня есть свидетели.

Маша, насупившись, молчала, а Балуев между тем продолжал:

— Тем более что дело зашло в тупик, следователь очень обрадуется новой информации и, уж будь уверена, не выпустит тебя из рук!

— Чего ты хочешь? — обреченным голосом спросила она.

— Немногого. Например, узнать, кто убил Андрея?

— Я не знаю.

— Верю. Но для кого-то ты ведь старалась, добывала кулибинский адрес?

— Эти люди не причастны к его гибели.

— Допустим. Зачем же им понадобился адрес Андрея?

— Они следили за ним по заданию своего босса.

— Зачем?

— Этого я не знаю. Но приказа убить они не получали.

— Как они вышли на тебя?

— Очень просто. С одним из них я училась в школе. Других видела впервые.

— Их было четверо?

— Да.

— Кто их босс?

— Понятия не имею.

— Как зовут твоего школьного приятеля?

Она немного помялась. Возможно, прикидывала, какое из двух зол для нее меньшее. Наконец решилась:

— Илья Желудков. Остальных не знаю по именам. Общалась только с Ильей.

— Где он жил в Москве?

— Я не интересовалась, а он меня в гости не звал. Мы встречались возле общежития.

— Он был на машине?

— Да.

— Марка? Цвет?

— Может, еще и номер? — усмехнулась Маша. — Цвет скажу точно — темно-синий. А в марках я не фурычу. Кажется, «форд», но могу и ошибиться. — Она задумалась, а потом прибавила: — Точно, «форд». Один раз он заехал за мной в институт. И кто-то из моих сокурсников сказал: «Тебя там мужик на «форде» спрашивает».

— А зачем понадобилось заезжать в институт?

— Это было как раз в то утро, когда убили Андрея. Илья был страшно взволнован. Они не предполагали такой развязки. И очень боялись гнева босса. А еще боялись засветиться со мной. Я ведь ходила сначала в деканат заочного, потом вышла на Ярославцева. Через него и узнала адрес.

— Кто подсказал насчет Ярославцева?

— Тетенька в деканате. Оказывается, Кулибин приходил в институт. Встречался с Ярославцевым и поболтал в деканате с тетеньками.

— Кулибин был в институте? Ты ничего не путаешь? — Гена отставил пустую тарелку и промокнул салфеткой рот. Так он попытался скрыть свое крайнее удивление, но это ему не удалось.

— Я тоже очень удивилась, когда узнала. Вот ведь болван! Влип в историю — и ни капли осторожности!

— А в какую историю он влип?

— Илья говорил, что он должник его босса. Тот будто бы дал ему денег, а Кулибин промотал их в казино. Поэтому он так перепугался, когда Андрея убили. Ярославцева они с парнями взяли на себя, а с тетенькой в деканате я сама переговорила.

— После того, как припугнули Ярославцева, Илья уехал домой?

— Да.

— И больше не появлялся?

— Появлялся. Два дня назад. Думаю, он еще в Москве. — Она торжествующе посмотрела на Геннадия, проверяя его реакцию.

Балуев был непроницаем.

— Телефон у тебя есть?

— Если бы! — с досадой в голосе воскликнула она. — Я бы его тогда предупредила насчет тебя.

— Каким образом, если не секрет?

— Когда ходила переодеваться.

— А зачем он к тебе наведывался два дня назад?

— Спрашивал, не беспокоила ли меня милиция. Или кто другой по этому вопросу. Тебя, наверно, имел в виду?

— Теперь ты ему доложишь обо мне?

— Разумеется, — хмыкнула Маша.

— И как он отнесется к тому, что ты заложила его с потрохами?

Она явно не подумала об этом и прикусила язык, но в следующее мгновение уже нашлась:

— Илья поймет, что у меня не было другого выхода, ведь ты бы сдал меня милиции, а значит, и его тоже.

— После чего сделает вывод, что с тобой слишком много хлопот.

— И что? — Она подняла на него испуганные глаза. — И что? — произнесла более напористо.

Балуев молчал, сосредоточенно ковыряя зубочисткой во рту.

К столику подошел официант с подносом.

Маша так и замерла, не отрывая взгляда от балуевской руки, будто от чистки зубов зависела вся ее дальнейшая судьба.

Официант убрал грязные тарелки и поставил на стол десерт. Уже уходя, он бросил Геннадию:

— Там вас спрашивают какие-то молодые люди. Они ждут на улице при входе в ресторан. — Он не стал дожидаться, пока Балуев осмыслит полученную информацию, и быстро ретировался.

Маша презрительно улыбалась.

— Ты, кажется, не ответил на мой вопрос?

— Твоя работа? — Он выбросил зубочистку, и желваки нервно загуляли по его скулам.

Конягина смотрела на него с чувством полного превосходства. Растерянность, в которой она пребывала несколько минут назад, испарилась бесследно.