Кровавый апельсин - [9]

– Какого черта ты не остановил меня?

– Я пытался, ты не желала слушать.

– И тогда ты снял видео, на котором я веду себя как полное чмо?

– Я не из вредности, я только хотел, чтобы ты поняла, каково жить с тобой. Не всегда, но, когда ты в таком состоянии, это просто невыносимо.

Я снова смотрю в телефон. Женщина на экране – Элисон, я – успокаиваться явно не намерена. Она ковыляет к дивану и плюхается на него, собираясь петь хит Принца. Гранд-финал вечера – песня группы «Смитс», в отличном исполнении которой я не сомневалась. Получилось, мягко говоря, не очень. Телефон я держу дрожащими холодными руками, лицо заливает краска, под ложечкой сосет от стыда. Я закрываю глаза, но все равно слышу крики и невнятицу, которые вчера казались четким и ладным исполнением. Трясущиеся руки плохо слушаются. Я ставлю видео на паузу и собираюсь его стереть, но Карл забирает у меня телефон.

– Я просто хотела повеселиться, – оправдываюсь я.

– Но расстроила всех окружающих. Разве это веселье? – осведомляется Карл, глядя в пол.

– Я не думала, что кто-то расстроен.

– В этом все дело, Элисон. Ты никогда не думаешь.

Карл уходит с кухни, а я продолжаю раскладывать жаркое по контейнерам. Закончив, я вытираю столы и включаю посудомоечную машину, потом гашу свет и долго стою в темноте. Пусть мерный гул бытовой техники успокоит меня и заглушит мои собственные крики. Пронзительные, как звон битого стекла, они до сих пор звучат у меня в ушах.

Глава 4

Утром Карл готовит Матильде завтрак и собирает ее в школу. Раз не занята в суде, я собиралась отвезти ее сама, но Карл справляется так здорово, что мешать не хочется. Я спускаюсь на кухню выпить кофе.

– Если дашь мне телефон, я могу отвезти его в ремонт, – предлагает Карл. – Возле нашего медцентра есть мастерская.

Изображая беззаботность, я оцениваю риски. Я всегда была осторожна. Предельно осторожна. Сообщения, е-мейлы – все удалялось сразу после прочтения. Главное, вовремя предупредить Патрика.

– Если тебе нетрудно, было бы неплохо, – пожимаю плечами я.

– Трещину нужно убрать, пока не стало еще хуже. Новый телефон тебе покупать точно не захочется.

Я понимаю, что Карл прав, но ханжеский тон здорово раздражает. Раздражение стоит попридержать: Карл же услугу мне оказывает.

– Не забудь сделать резервную копию, а то мало ли что, – предупреждает Карл, садится и ждет, пока я копирую и откатываю данные, вытираю телефон и передаю ему.

– Спасибо, ты очень любезен.

Карл забирает телефон и уходит, Матильда торопливо обнимает меня и оправляется следом.

Едва за ними закрывается дверь, я звоню Патрику в контору, дабы перехватить его, прежде чем он позвонил мне на сотовый. Трубку берет Хлоя Сами, его младший партнер, и соединяет меня с ним.

– Я назначил встречу на завтра, – объявляет Патрик, не дав мне открыть рот.

– Записки я просмотрела. Ничего нового от обвинения нет? – холодно осведомляюсь я. О работе мне с ним говорить нетрудно.

– Пока нет. Но Мадлен нужно с тобой встретиться, вам нужно как-то наладить доверие.

– Ясно.

– Думаю, ты для ее дела подходишь идеально. Ты заставишь присяжных увидеть дело глазами Мадлен. Ты перетянешь их на свою сторону. С юридической точки зрения это непросто, но у тебя получается мастерски. – В Патрике говорит профессионал. Это объективная оценка, а не комплимент, но я аж подрагиваю от удовольствия. – Так, встреча завтра в два, – продолжает он. – В двенадцать жду тебя на вокзале Марилебон. Мадлен сейчас живет у сестры в Беконсфилде.

– Что же ты не сказал мне в пятницу, что будешь инструктировать меня по этому делу?

– Хотел сделать тебе сюрприз. Ладно, мне пора идти, – говорит он.

– Погоди, Патрик! Не звони мне сегодня на сотовый и не пиши, ладно? Он у меня не с собой.

– Мы же только что с тобой поговорили, зачем мне снова выходить на связь? – удивляется он и вешает трубку.

Обидно, конечно, но перезванивать я не стану. Выбросив мысли о Патрике из головы, я берусь за работу.

Понедельник проходит вместе с остатками похмелья и страхом. То есть страх почти проходит. Чувствительное место за правым зрачком напоминает о боли, которую я причинила себе, Тилли и Карлу. «Никогда так больше не поступлю», – думаю я, надеясь, что слова только звучат фальшиво. Я просматриваю бумаги, выделяю, подчеркиваю. Карл привозит Тилли домой, а я так и сижу в пижаме, поглощенная делом Мадлен Смит. В конце дня Карл возвращает мне сотовый, он как новенький.

Во вторник утром я выбираюсь из дома одетая и обутая, вокруг меня скачет Матильда. Когда я завожу ее в школу, против меня сплачиваются мамочки-фитняшки в спортивной экипировке. Качая головой, я отгоняю паранойю. Я улыбаюсь одной, машу другим, здороваюсь с проходящими мимо отцами. Мамочки улыбаются в ответ, потом наклоняют головы поближе друг к другу и снова давай шушукаться: «Явилась не запылилась! Ну надо же, в кои веки! Удосужилась-таки, а то вечно беднягу мужа гоняет». Нет, они не об этом говорят! Зачем им?

Матильда тянет меня за руку, и мы по лестнице спускается к ее классной комнате.

– Удачного дня, солнышко! – Я наклоняюсь и обнимаю Матильду.

– Ты заберешь меня?

– Сегодня тебя заберет папа, у меня встреча.