Кровавый апельсин - [89]

Мы доходим до помещения для содержания под стражей, и ее забирает охрана.

– Увидимся в суде, – говорю я и поднимаю руку, прощаясь с ней.

Хлоя позвонила мне месяц назад. Я была в бассейне, смотрела, как Тилли плавает передним кролем. Я вышла на улицу ответить на звонок.

– Они примут заявление, – сказала она, ее голос дрожал от возбуждения.

– Какое заявление?

– Мадлен. Они примут ее заявление, – говорит она.

– Ты шутишь… Серьезно?

– Серьезно. Того придурка Флинна, барристера со стороны обвинения, отстранили от дела за вождение в пьяном виде. Так что все его дела раздали. Наше передали Александре Сислей, знаешь ее?

– Знаю, – говорю я и чувствую волну облегчения. Карма та еще сука.

– Она очень здравомыслящая. В прошлом я несколько раз помогала ей с делами. Но в любом случае, она просмотрела заявление. Я уже говорила тебе, что отчет их психиатра положительный, да?

– Говорила, – подтверждаю я.

– Ну, все сделано. Все будет хорошо.

Сислей открывает дело. Она проходится по фактам, представленным нами, и добавляет:

– Стороне обвинения очевидно, что обвиняемая была жертвой домашнего насилия.

Я оборачиваюсь на Мадлен. Она плачет, я понимаю это по ее слегка дрожащим плечам, но в целом она собранна. Хотя ей и грозит лишение свободы, сейчас она выглядит лучше, чем раньше: лицо округлилось, шея не так напряжена. Она знает, что Джеймс в безопасности, и, должно быть, это помогло ей расслабиться.

Теперь моя очередь встать. В голове звучит «Виновна» – ответ Мадлен на обвинение в непреднамеренном убийстве. Судья кивает в ответ на мои замечания, и я подытоживаю:

– Как вашей светлости известно, потеря контроля в деле об убийстве является относительно новой частью законодательства. И моя клиентка очень благодарна за это. Она понимает, как и я, что раньше руки вашей светлости были бы связаны и что, скорее всего, ее обвинили бы в убийстве и приговорили к пожизненному заключению. Но совершенствование законодательства позволяет вынести более милосердное решение. Моя клиентка знает, что альтернативы лишению свободы нет. Сегодня он пришла в суд, готовая услышать приговор. Но я бы попросила вашу светлость принять во внимание все события, приведшие к данному нарушению закона, и назначить как можно менее строгое наказание, учитывая все события, а не только действия моей клиентки той ночью.

Мадлен плачет, когда я прихожу в камеру после приговора. Она кидается на меня, вытирая сопли о плечо моей мантии. Мне все равно.

– Пять лет, – говорит она. – Пять лет! Хотя мог бы быть пожизненный.

– Значит, ты в порядке, – заключаю я.

– Я в порядке. Несколько дней назад видела Джеймса, – говорит она.

– Как он?

– Он тоже в порядке. Говорит, что скучает по отцу иногда, но в то же время он рад…

– Приезжая домой, он будет жить у Фрэнсин?

– Иногда. Но у него есть хороший друг в интернате, и ему предложили гостить у его семьи, когда захочет. Я встречалась с ними, мама очень милая. Собаки, кошки, лошади, большой загон и лес вокруг дома. Такое семейное гнездо могло бы быть и у нас…

– Ты сама создашь свое семейное гнездо, – говорю я, – свою ячейку. Ты и Джеймс. Тебя выпустят меньше чем через три года, если будешь вести себя хорошо.

– Да. А как дела у тебя и дочери?

– Все в порядке, у нас тоже все хорошо.

Конечно же Мадлен знает. Все, знакомые со мной в настоящем или прошлом, знают. Новости о смерти Карла распространяются подобно пожару. «Еще один Стивен Миллиган», – кричат заголовки. Полиция не раскрывает все детали дела.

Я вспоминала тот день тысячи раз, пытаясь мысленно обсудить все это с Карлом, пытаясь понять, о чем он думал, когда повесил петлю, нарезал апельсин и зажег сигарету. Я читала об этом, отыскала все статьи.

Аутоэротическая асфиксия. Метод усиления сексуального возбуждения посредством ограничения доступа кислорода в мозг. Такое встречается чаще, чем кажется.

Это ближе к смерти, чем можно представить.

Может показаться глупым, но именно его подготовка, атрибуты для этого задевают меня. То, как он прикрепил книжный шкаф к стене. Точно отмерил веревку, чтобы, пока он находится на диване в правильном положении, она душила его, но не до конца. Даже использовал апельсин – судя по всему, он читал в Интернете то же самое, что я. Провел исследование. Карл не стал бы рисковать. Вкус цитруса должен был привести его в себя, прежде чем что-то пойдет не так.

Должно быть, это срабатывало раз за разом. Но в этот раз я хлопнула дверью, он подпрыгнул и упал.

И задушил себя.

Как он дошел до этого? Когда нормального секса стало ему мало? Я читала о сексуальных пристрастиях – наверное, вот от чего он страдал, ему было необходимо толкать себя во все более экстремальные ситуации, обычные вещи стали слишком скучными, чтобы возбуждать его. Возможно.

Но я знаю, что он ненавидел мою работу, ненавидел финансовую зависимость от меня. Хотел вернуть свою силу.

Полиция забрала его ноутбук. Они спросили, хочу ли я посмотреть другие видеоролики со мной, но я отказалась и спросила, можно ли их уничтожить. Они сказали, что там были сцены и с другими женщинами. Они изучают его мужскую группу по терапии. Произвели другие аресты. Большая часть меня не хочет об этом знать.