Кровавые вороны Рима - [41]

– А кто тебя сюда гнал? – нахмурился Макрон. – Ведь прекрасно знал условия договора, который подписывал. Едешь, куда пошлют, не задавая лишних вопросов. Убиваешь, кого прикажут, вот так-то. А если эти уроды тебя опередят, что ж, ты знал, чем рискуешь. Кому не нравится, могут вести праздную жизнь изнеженных франтов, что убивают время, читая труды по философии. – Макрон искоса глянул на друга. – Присутствующие, разумеется, не в счет.

– Благодарю за лестное мнение, Макрон, – вспылил Катон, но тут же вернулся к разговору с декурионом. – Сколько времени ты служишь в Четырнадцатом легионе?

– Летом исполнится двадцать лет.

– А фракийская кавалерия, как долго они служат в Четырнадцатом?

– Эти ребята? Уж и не припомню. Все годы, что я служу.

– Мне довелось повидать немало наемных отрядов, – улыбнулся Катон. – И хороших, и плохих. А вот служить с фракийскими кавалеристами не приходилось. Что они собой представляют?

– Ну, от них не воняет, как от других наемников, – шмыгнул носом декурион. – Не то что германцы. Но от германцев, по крайней мере, знаешь чего ожидать, а фракийцы другие. Есть в них особая жестокость. Однако кавалеристы отменные. Хорошо, что они сражаются на нашей стороне.

– Ясно. – Катон протянул руку к кувшину и наполнил кружку декуриона. – А что скажешь о центурионе Квертусе?

– Да вроде и сказать нечего, – осторожно откликнулся декурион. – Фракийцы общаются только между собой. Я встречался с Квертусом на строевом плацу, когда мы были на учебных маневрах. Мощный мужик. Ни дать ни взять кирпичный сортир. Да и нутро под стать.

– Видно, ты специалист по отхожим местам, – встрял Макрон.

Катон метнул в сторону друга гневный взгляд.

– А что еще? – вновь обратился он к декуриону.

– Я же говорю, он отважный воин, и люди пойдут за ним в огонь и воду.

– Умеет вдохновить солдат?

– Можно и так сказать. Смотря о каком вдохновении идет речь. Квертус – прирожденный воин, из тех, что умрут, но не отступят ни на шаг. Вот только беда, что он требует того же от подчиненных. Я видел, как он чуть не до смерти забил солдата на учебном плацу только за то, что тот не мог заставить лошадь перепрыгнуть через ров. Скажем так: Квертус высоко ценит дисциплину. И верность. Говорят, в родных краях он был вроде принца. – Декурион огляделся по сторонам и наклонился ближе. – А еще жрецом, который разбирается в колдовстве и магии, требующей человеческих жертв.

– Говоришь, в магии? – задумчиво повторил Катон. – С настоящей магией мне пока встретиться не довелось.

– Не спеши с выводами, – шутливо склонил голову набок Макрон. – Ведь кто-то же определенно наложил проклятье на это чертово вино.

Декурион наградил его угрюмым взглядом и, осушив до дна кружку, отодвинул ее в сторону и благодарно поклонился Катону.

– Пойду я лучше присмотрю за лошадьми. Их надо накормить перед вторым дозором.

Он встал из-за стола и вышел из столовой.

– Ну, что я говорил? – криво усмехнулся ему вслед Макрон.

– Не следует насмехаться над чужой верой, – мягко заметил Децимус.

– Да ладно! – усмехнулся Макрон. – Магия! Жрецы! Жертвоприношения! Полная чушь! Все, у кого осталась хоть капля мозгов, знают, что настоящей силой обладают только римские боги. Вот почему Рим управляет всем миром.

– Я думал, Рим правит миром благодаря доблести воинов, которые превосходят всех остальных, – заметил Катон. – Как бы там ни было, но мы пока не имеем власти над половиной племен, проживающих на острове.

Децимус хотел возразить Макрону, но передумал и уставился в свою кружку. После недолгого молчания он все же заговорил:

– Некоторые боги ложные. Возможно, большинство из них. Но есть один, обладающий великой силой. Он идет к нам с востока и обещает райскую жизнь всем, кто за ним последует.

– Я и раньше слышал такую ерунду! – рассмеялся Макрон. – Помнишь, Катон? В Иудее? Придурки, что объявили себя учениками какого-то странствующего святого. Надеюсь, ты не его имеешь в виду, Децимус?

– Никогда не слышал этот иудейский бред, – покачал головой бывший легионер. – Я говорю о Митре, единственном истинном боге.

– Митра… – почесал небритый подбородок Макрон. – В некоторых подразделениях есть приверженцы его культа, так что я в курсе. Но меня он не привлекает. Что есть у Митры, чего не может дать Юпитер? Вера в Митру ничуть не лучше чепухи, что нес Требеллий о нашем фракийском приятеле.

– Думаю, не все так просто, господин, – поджал губы Децимус.

– Вижу, куда ты клонишь. – Макрон указал на клеймо на лбу Децимуса. – Только напрасно теряешь время. Говорю же: великий и могущественный Юпитер, а также остальные римские боги возвышаются над другими божествами, которые им и в подметки не годятся.

– Возможно, вы сейчас в это искренне верите, господин, однако я все равно помолюсь Митре, чтобы он указал вам верный путь.

– Молись кому хочешь, – пожал плечами Макрон. – Ничего не изменится. Я лично прокляну каждого, кто думает иначе.

Слушая друга, Катон вздохнул и переключил мысли на центуриона Квертуса. Несомненно, он отменный воин и настоящий лидер, выполняющий все приказы командования, что начальству всегда по душе. Такой человек не захочет, да и не станет легко сдавать свои позиции. Брукциум находится вдали от Глевума, так что Катону придется рассчитывать только на собственные силы и авторитет. Грядущая перспектива общения с гарнизоном Брукциума оптимизма не вселяла, и чем больше Катон думал о ближайшем будущем, тем безотраднее выглядела картина.