Кровавые вороны Рима - [23]
– Прекрасно. Каратаку, если он соизволит появиться, также оказывать подобающие знаки почтения, как и любому представителю племени силуров или ордовисов.
– Слушаюсь, господин губернатор.
– Тогда будьте добры, проследите, чтобы центурион Макрон тоже уразумел, как нужно себя вести.
Губернатор пришпорил лошадь и вскоре занял прежнее место во главе колонны. Глядя вслед Осторию, Катон чувствовал, как в душу закрадываются дурные предчувствия. Похоже, губернатор делает слишком высокую ставку, стремясь любой ценой заключить мир. Даже если удастся убедить Каратака сложить оружие, Осторий должен понимать, что условия такого мирного договора будут неприемлемы для Рима, если их истолкуют как унизительные для императора и его легионов. И хотя Катон полностью разделял желание губернатора положить конец вражде, он все равно опасался, что после схода борьба вспыхнет с новой силой. И это, разумеется, обрадует Макрона. Катон с грустью улыбнулся. Его друг жаждал битвы и на поле боя чувствовал себя как рыба в воде. Война была его стихией. Любопытно посмотреть, как Макрон будет выполнять приказ губернатора.
Придержав коня, Катон дождался, когда Макрон и легионеры с ним поравняются. Похоже, друг оправился после похмелья и рассказывал какую-то занимательную историю, не выпуская из рук бурдюк с вином, который ему услужливо предложил один из легионеров.
– …и вот я говорю: «Скверно, если девица одноногая». А этот осел ничего не понял!
В ответ раздался дружный хохот.
– Старая история, – обратился Катон к другу. – Слышал ее от тебя уже раз десять, не меньше.
– Хорошая шутка как вино, с годами становится только лучше, – парировал Макрон и, перебросив поводья через луку седла, приник к бурдюку с вином.
– Разумно ли это?
– Надо опохмелиться, – причмокнул губами Макрон.
– Видела бы тебя сейчас матушка. Интересно, что бы она сказала?
– Даже не представляю. А ты что делаешь в хвосте среди рядовых?
– Хочу передать приказ губернатора. Он велел нам вести себя смирно в присутствии представителей местных племен. Так что на твоем месте я бы воздержался от выпивки.
– Не волнуйся. Я умею держать себя в руках, если сочту нужным. А сейчас желаю повеселиться с ребятами. И не сомневайся, когда придет время, буду вести себя безупречно. Разве я тебя когда-нибудь подводил?
– Ну, подводить не подводил, а в пару потасовок втянул. А сейчас как раз настало время не давать повода для нареканий и быть пай-мальчиками. Примерными римскими гражданами.
– Если бы я хотел таковым стать, не пошел бы в армию.
– Послушай, Макрон, мы получили приказ, а потому разговор окончен.
Макрон с унылым видом кивнул и нехотя вернул бурдюк с вином владельцу, а затем присоединился к Катону. Колонна продвигалась вперед сквозь навевающий жуткие мысли туман, и префект стал беспокойно озираться по сторонам. Наблюдая за ним, Макрон лишь насмешливо фыркнул:
– Остается лишь уповать на то, что местные племена тоже хотят заслужить похвалу за примерное поведение. Для засады лучшего места не придумать. Можно атаковать со всех сторон и перебить как цыплят, а мы и глазом моргнуть не успеем.
– Благодарю за моральную поддержку.
Катон напряг зрение и слух, стараясь различить подозрительное движение или шорох, но со всех сторон раздавался лишь мерный топот копыт да приглушенный разговор трибунов и телохранителей. Небо немного прояснилось, и из-за облаков выплыл бледный солнечный диск, осветивший землю, однако тепла он не принес.
Царившее в отряде мрачное настроение немного оживилось, но вот дорога снова перевалила через хребет, ныряя в очередную, утопающую в клубах тумана низину. Солнце уже стояло в зените, и губернатор остановил колонну, чтобы дать короткую передышку лошадям и всадникам. К Катону и Макрону подошли два легионера и взяли под уздцы лошадей, давая офицерам возможность немного размять ноги.
– Ну, как себя чувствуете, оказавшись снова на британской земле? – улыбнулся префекту Осторий. – Во всей империи не сыскать более мерзкого местечка. Просто волосы дыбом встают, верно?
В памяти Катона сохранились яркие воспоминания о британских туманах, окутывающих окрестности в течение долгих дней, наводя ужас на некоторых воинов с богатым воображением. Макрон, разумеется, к их числу не принадлежал, а вот Катон встревожился не на шутку. Он уже собирался ответить Осторию, но вдруг услышал на тропе тихий стук копыт.
И Осторий уже не улыбался. Отойдя в сторону, он оглянулся на стоящих возле лошадей безмолвных охранников.
– Центурион Макрон, уберите этих воинов и ваших слуг с дороги, распределите поровну по обоим флангам на расстоянии пятидесяти футов и не двигайтесь с места, пока я не отдам приказ. Остальным седлать коней и перекрыть тропу.
Катон и его спутники сели на лошадей и выстроились в ряд поперек тропы. Осторий некоторое время прислушивался, и, сев в седло последним, выехал вперед и остановился посреди дороги. Катон заметил, как рука губернатора сжала рукоять меча. Стук копыт слышался все отчетливее.
– Как думаете, сколько их? – с тревогой в голосе поинтересовался один из младших трибунов.
Кому адресован вопрос, понять было трудно, но Катон почувствовал, что молодого офицера надо приободрить. Префект имел достаточный опыт кавалериста и без труда определил примерное количество всадников.
Рим, 61 год до нашей эры. Жизнь юного Марка Корнелия внезапно и круто меняется. Его отец, бывший центурион, убит, а сам Марк и его мать проданы в рабство. Судьба разлучает его с матерью, и Марк попадает в школу гладиаторов. Вот первый урок, который ему преподают: «Забудь о своей прежней жизни. Теперь твой дом здесь. Все, что тебе остается, — это учиться драться и выживать. Если ты преуспеешь в учебе, то будешь драться на арене и, быть может, умрешь как настоящий мужчина. Или же будешь вознагражден славой и богатством».
Рим, период ранней Империи. Префект преторианской гвардии Катон и его друг центурион Макрон вернулись с победой из Британии. Но невесело у них на душе – родив сына, скончалась прекрасная супруга префекта, которая, как теперь выясняется, изменяла мужу при жизни и наделала неподъемных для солдата долгов. Однако на этот раз Рим не узнает, каков Катон в гневе: его, не успевшего даже чуть-чуть отдохнуть, посылают в Испанию, подавлять восстание рабов. Может, хоть это отвлечет префекта от ярости и мрачных мыслей… Не тут-то было: испанскую экспедицию возглавил жестокий интриган сенатор Вителлий, и он явно не просто так собирает «под орлов» вдали от Рима всех своих главных врагов…
Саймон Скэрроу – лучший из лучших. Он – живой классик исторического экшена. Его серия «Орлы империи» давно стала культовой, а каждый роман из нее был мировым бестселлером. Залог успеха его книг – английская обстоятельность, достоверность и внимательность к деталям в сочетании с американским динамизмом и древнеримской жесткостью. Римская империя, 54 год. Префект Катон и центурион Макрон вернулись домой после удачной испанской кампании. Но Рим сильно изменился за время их отсутствия. Император Клавдий отравлен, и на трон взошел его приемный сын Нерон.
Для вольноотпущенника Квинта Лициния Катона, получившего римское гражданство из рук самого императора Клавдия, служба в армии — шанс занять достойное место в жизни. Однако для сослуживцев новобранец — «белая ворона», и выскочка из столицы вряд ли достоин служить под Серебряным орлом прославленного Второго легиона.В кровавых стычках с племенами германцев Катон завоевывает уважение товарищей. Но суровые испытания только начинаются. Легиону предстоит экспедиция на таинственный, окутанный туманами, загадочный и угрюмый остров Британия, варварские племена которого не сумел покорить даже Юлий Цезарь.
Богат и благословен оазис Сирийской пустыни — Пальмира, лежащая на перекрестье караванных путей. Но судьба царства, попавшего в поле притяжения двух могучих империй, незавидна: здесь зреет битва между Парфией и Римом. Похоже, престарелый правитель Вабат не в силах удержать бразды правления, и в Пальмире вспыхивает мятеж, раздуваемый соседями-парфянами. На кого положиться, если один сын у правителя оказывается предателем-мятежником, другой — ветреным гулякой, а третий и вовсе дурачок? Но до Рима уже долетел сигнал тревоги, и верные боевые товарищи центурионы Катон и Макрон повели своих солдат на подмогу запертому в цитадели Пальмиры гарнизону правителя… Успеют ли они вовремя?
Вот уже год как римские легионы под командованием Авла Плавта воюют в Британии. Приказ императора Клавдия однозначен: пленить вождя бриттов Каратака. Римляне уготовили для него хитроумную ловушку. Однако Каратак оказался еще хитрее. Теперь огромной орде туземцев противостоит лишь Третья когорта, в рядах которой воюет и центурион Катон – молодой, но многообещающий командир. Римляне выстояли в кровавой бане, но Каратаку удалось уйти. Приказ императора не выполнен… Третью когорту подвергают децимации – каждый десятый воин должен быть казнен.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.