Кровавое золото - [4]

«Выступить против Лютых клейм — рисковать навлечь гнев Самого Зигмара», — предупредил Сторбран.

«И всё же мне казалось, что огненные убийцы сильнее обязаны памяти Гримнира, — ответил Шенг. — Я не знал, что Зигмар так запугал народ Востарги Монт».

«Укороти свой язык, Ологор Шенг, и не думай пристыдить нас словами, когда дело, которое ты нам предлагаешь, может привести к войне с союзником нашего бога-прародителя, — покачал головой Сторбран, от этого движения кольца и золотые украшения в его бороде издали звон. — Нет, этого не будет. Даже обещания пра-золота недостаточно, чтобы разрушить мир, который был здесь достигнут».

Шенг кивнул и пожал плечами, с достоинством принимая отказ. Молча он повернулся к следующему руническому отцу, коим был Орскард-Нок из Выкованных бурей. Орскард-Нок также отрицательно покачал головой.

И так продолжалось от одного отца к другому. Каждый, не произнося ни слова, тоже отказывался от договора с Шенгом.

Все, кроме одного.

«Раздражающая кучка мягких сердец, — прорычал Бринссон Дракказак. Он спустился с каменного трона и провёл рукой по своему великолепному гребню, искры яркого огня засияли на его пальцах. — Вы бы позволили осколкам нашего могучего бога-прародителя пылиться в сундуках этих мистиков, вместо того, чтобы окропить кровью топоры?»

«Нападение на Лютые клейма…» — начал Сторбранд, но Бринссону было начхать на этот аргумент.

«Золото — есть золото, — заявил рунический отец Железных Кулаков. Он указал на пламя, перед которым поклялся духу самого Гримнира. — И пра-золото принадлежит нам, где бы оно ни упало. Гримнир сдержал бы свой топор? Нет! И Железные Кулаки тоже не будут!»

Осуждение, вырвавшееся из глоток других рунических отцов, напоминало взрыв бури, но их слова беспокоили Бринссона не более, чем стук капель дождя по склонам Востарги Монт. Вместе с Шенгом он покинул Верховный храм, чтобы скрепить договор.

Когда сопровождаемый человеком Бринссон вывел своих сыновей кузни из залов ложи, само небо казалось морем углей. Это блуждающее небесное тело, которое называлось Небесным Тиглем, горело над головой, медленно плывя с севера — своенравный курс привёл его над плато Огненного шрама. Пылающий полумесяц Небесного Тигля встретил полосу грозовых облаков, что принеслись с юга, как будто буря следовала за Шенгом. Человеческий мистик прозвал растущий шар Кровавой луной и заявил, что именно его движение по небу служило ему проводником к Востарги Монт.

Шенг множество дней вёл огненных убийц, и всё это время Кровавая луна становилась всё больше и больше. Железные Кулаки не нуждались в серьёзном отдыхе и спали лишь малую часть ночи, но в конце каждого перехода, Шенг устанавливал себе небольшую палатку и скрывался в ней. Из этого жилища исходили странные запахи и звуки, и часто можно было слышать, как человек поёт на каком-то неизвестном языке.

Обеспокоенный подобным поведением, Бринссон призвал человека и велел объяснить ему, что тот делает. Сноходец провёл рунического отца в свою палатку и показал ему множество кристаллов из рубина, изумруда и сапфира, все разных размеров и форм, на каждом были вырезаны узоры из пересекающихся линий и кругов, так что их неровные плоскости порождали странные тени в свете пламени, отбрасываемые на чистейшую белую простыню, которую Шенг натянул посередине палатки.

На жаровне он разогревал десятки странных, изящной работы клейм, каждое размером с ноготь большого пальца. Бринссон не распознал символы, как язык одного из наречий дуардинов, людей или альвов, с которыми ему приходилось встречаться, но Шенг заверил его, что они всего лишь были частью инструментов его ритуалов.

«С помощью кристаллов я вхожу в мир грёз между Владениями, мои мысли плывут по потокам прошлого, настоящего и будущего. В этом состоянии я использую символические клейма для записи того, что я вижу, на мистическом языке моего народа. Проснувшись, я растолковываю, что написал».

Он показал Бринссону стопки отмеченной клеймами бумаги. Отдельные руны были тёмными, их скопление создавало завитки, углы и линии букв, которые казались словами.

«И что же тебе говорят эти походы во сне?»

Человек улыбнулся.

«Всё идёт так, как я и предвидел. Лютые клейма собрались на конклав, как я и говорил. Один из них покинул его с почётным караулом, оставив остальных в идеально подходящей ситуации для резни».

«Резни?» — переспросил Бринссон. Он не отличался излишней мягкостью сердца, но шёл вперёд, рассчитывая на славную битву.

«Их защищают только ближние из семьи и несколько охранников, — восхищение Шенга было очевидным, золотые зубы сверкали в огне жаровни. — Величайшие и мудрейшие из Лютых клейм станут лёгкой добычей для клинков Железных Кулаков».

Как Шенг сказал, так и случилось.

Три ночи спустя воины Бринссона Дракказака наткнулись на лагерь Лютых клейм. Там был в самом разгаре пир, празднующий их объединение, и люди были пьяны в равной мере от крепкого вина и хорошего настроения.

Под предводительством своего рунического отца огненные убийцы яростно обрушились на людской лагерь. Множество врагов пали в самом начале атаки, ещё несколько сотен в последующем сражении. Ярость Бринссона была подобна расплавленному металлу, вытекающему из плавилен. Его пра-руны пылали гневом Гримнира, а его топор расколол множество костей той ночью. Железные Кулаки последовали его примеру и не давали пощады никому, даже не обращая внимания на ликующие крики и подбадривания Шенга.