Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана) - [2]
Я не ставил целью документально, с хронологической точностью описать те события, или досконально проанализировать ситуацию, или разделить всех на правых и виноватых.
В основу моего рассказа легли факты, события, восприятия и переживания как мои личные, так и моих боевых товарищей. В написании этих заметок мной так же использованы материалы газет того времени, в том числе, привезенных мною тогда из Тирасполя, книга Г. Волового «Кровавое лето в Бендерах. Хроника приднестровской трагедии», альбом «Бендеры: расстрелянные, непокоренные», изданный Приднестровским госуниверситетом, очерк Е. Бершина «Берег левый, берег правый».
Мне хотелось, чтобы читатель, прочитав конкретные факты и не усомнившись в достоверности описанных событий, взглянул на эту войну изнутри, глазами тех, кто ее пережил.
Выводы, уважаемые читатели, делайте сами.
Да, в Бендерах сейчас хрупкий мир. Война в Приднестровье остановлена. Но до сих пор там ни мира — ни войны…
Так закончилась ли война?
Часть 1. ДВА ВЕЧЕРА
Вечерело. Нужно было где-то провести ночь. Присутствовавшие начали давать советы, где можно переночевать. Начальник штаба, из всего предложенного на выбор, порекомендовал остановиться на ночь в гостинице, дал несколько адресов, объяснил, как пройти. Рекомендацию приняли и направились в ближайшую гостиницу. Но, дойдя до нее, казаки обнаружили развернутый там госпиталь. А у второй небольшой гостиницы их остановила стоящая на входе вооруженная охрана — и эта была подо что-то занята. Наконец, всей группой добрались до гостиницы «Аист», расположенной недалеко от центра города, среди зелени набережной Днестра. Распахнув свои зеркальные двери в благодатную прохладу и укутанную ковровыми дорожками гулкую тишину, она гостеприимно приняла пришедших. И места были — пожалуйста, на выбор. Администратор — очень милая женщина в годах, оформляя документы на заселение, долгим и грустным взглядом смотрела на гостей. Она прекрасно все поняла. Поняла истинную «цель приезда» «командированных», прибывших за семь тысяч километров и останавливающихся в гостинице только до утра, но… не задала ни одного «лишнего» вопроса.
…Вся группа, как по команде, повернула головы на приглушенный ковром гул, издаваемый каблуками идущих в ногу людей. То, что увидели казаки, повергло их в замешательство, близкое к шоку. Спустившись по дорожке парадной лестницы, через холл на выход с сумками и кейсами в руках в колонну по двое прошла, числом не менее взвода, группа каких-то… штурмовиков. Молодые парни не старше двадцати лет. Все, как один со стрижкой «под бокс». Как эсэсовцы — затянутые в черную портупею через правое плечо, черные рубашки с форменным черным галстуком, в черных безукоризненно отутюженных бриджах и начищенных до блеска высоких хромовых сапогах. На длинных рукавах красовался какой-то — не успели рассмотреть — замысловатый шеврон. Среди них выделялись двое, лет сорока, одетых так же, но, видимо, командиров. У одного из них на ухо съехал длинный запорожский чуб — оселедец…
Проводив процессию взглядом до выхода, где у крыльца стоял автобус, казаки пораженно молчали.
— Кто это?.. — оборвав тишину, приглушенно спросил Лекарев у сидящего в кресле, разморенного скукой, еще довольно крепкого на вид старика — швейцара.
— Это с Украины… УНА — УНСО…, - спокойно ответил он и, перехватив недоуменные взгляды, уже иным тоном, с долей раздражения, расшифровал: — Да ОУНовские недобитки это, последыши Степана Бандеры. У нас многие понять не могут: на кой ляд Смирнов дозволил этим, — мотнул он головой в сторону дверей, — чернорубашечникам сюда приехать?… Что они тут делают?.. Защищают нас? Да ни хрена подобного! — дедок не на шутку разошелся. — Из этих сопляков воины, что из говна пуля! Они даже на передовой, говорят, ведут себя, как на параде — красуются, не снимая своей эсэсманской формы…, держатся высокомерно, особняком…, пиж-ж-жоны! Тоже мне, вояки, мать их… — швейцар круто выругался. — Молодых «волчат», паскуды, на крови натаскивают… Каждую неделю группы меняют. Это они готовятся так. К чему только? Против кого? Свою политику здесь «обкатывают», а мы для них, как полигон!..
— Эх, — вздохнул старик, — …Сталина на них нет! Он бы враз со всеми «самостийщиками» разобрался! И с этими, — вновь кивнул он в сторону дверей, — и с теми, кто допустил такое, — он взмахнул вверх пятерней, — и с Мирчей — этой собакой кровожадной, и с Кравчуком, и с Ельциным!.. Ох, что ж натворил Горбач этой перестройкой…, - сокрушенно качая головой, с укоризной выдохнул он. — Видимо, вещей оказалась та шутка, что перестройка будет идти в три этапа: ПЕРЕтряска — ПЕРЕстрелка — ПЕРЕкличка… Вот и выходит, что не успели мы из первого этапа вылезти, как тут уже и второй!.. Наш Смирнов тоже все либеральничал. Снегур к войне готовился, а он в его парламент депутатов засылал — все их угова-а-аривал… Вот и доигрались в демократию!.. Если бы не те тридцать казаков, что с одними автоматами против танков пошли, да такого ужаса на «румын» нагнали, что их три батальона как зайцы драпанули, то Бендеры точно в крови бы утонули!..
Дед замолчал. Взгляд его остановился в какой-то точке на полу. Вдруг, будто спохватившись, быстро поднял голову и спросил:
